Архимандрит даниил сарычев чудеса. Архимандрит даниил сарычев

- Отец Даниил, вы застали при жизни Святейшего патриарха Тихона, были в Даниловом монастыре перед его закрытием. Расскажите, пожалуйста, об этом времени, о монахах того времени, о том, как они жили.

Не только застал, но и я брал у патриарха благословение! Монахи жили на частных квартирах, из монастыря всех выгнали. И вокруг монастыря тоже жили, а потом постепенно и там их арестовывали. И - в Сибирь, кого куда, в общем.

Батюшка, как сильно отличалась монашеская жизнь до закрытия монастыря от той монашеской жизни, которая возрождается в последнее время?

Как-то мне сказал патриарх Пимен: «Москва имеет много монастырей, но такую братию, как в Даниловом монастыре, ни один московский монастырь не имел».

Отличалась, во-первых, высшим образованием духовным, постничеством, служба была уставная, песнопения были распева Оптиной Пустыни. И когда справляли праздник князя Даниила, то распевы князю Даниилу все были Оптиной Пустыни, по красоте которым не было равных. А я в это время был канонархом. У меня был, по отзывам, красивый альт. И меня вся Москва ходила слушать.

Наместник монастыря, архиепископ Феодор (Поздеевский), был высокого роста. Когда он на вас смотрел, он вас сразу насквозь видел. Это был постник. Если ему нужно было выпить стакан воды, он пил только полстакана. И так во всем - воздержание. К сожалению, в 1939 году он в Ивановской тюрьме был расстрелян.

- Отец Даниил, кого еще из монахов высокой духовной жизни вы знали?

Отца Тихона (Беляева). Он был последним наместником монастыря.

Когда наш монастырь закрыли, мощи святого князя Даниила нам не сразу дали. И мы надежду потеряли, что нам отдадут мощи в храм Воскресения словущего. Накануне памяти преподобного Сергия мы уже служили в этом приходе, монастырь был закрыт. Но мощи еще нам не отдали. И вот когда мы запели «Ублажаем тя, преподобне отце наш Сергие», в это время открываются церковные двери и отец Тихон с другими священнослужителями вносит мощи благоверного князя Даниила (у нас они потом находились примерно два года с небольшим). И тут же мы запели: «Величаем тя, святый благоверный и великий княже Данииле». Пели, плакали, радость такая была! И архиепископ, помню, из ссылки приехал, хотя монастырь был уже закрыт. Но он жил у монастыря на частной квартире и тоже служил в этом приходе.

Также и архимандрит Поликарп (Соловьев) величайший подвижник был. Он когда ходил по земле, то как бы по воздуху ходил. Это был предпоследний наместник. Его родина в Зарайске. А так, в основном, вся братия была высокой духовной жизни и служила образцом не только для нашей обители, но и для всей Москвы и для всей России. И что знаменательно, после гонений наш монастырь первый открылся.

Была очень большая связь со схиархимандритом Гавриилом - такой был старец в Седмиезерной Пустыни под Казанью. А у нас был отец Симеон, будущий схиархимандрит Даниил. Он спас однажды архиепископа Феодора нашего во время бунта студентов в 1905 году в Тамбове. Туда приехал архиепископ Феодор навестить семинарию. И на владыку Феодора было покушение, а отец Симеон его заградил собой. И прострел был в позвоночник, из-за этого он лишился возможности ходить, его возили на коляске. Он обладал необыкновенно красивым голосом - баритональным басом. Ноты писал, как печатал. Певец был первоклассный. И вот он пел у нас на правом клиросе до закрытия. И потом, невзирая на то, что он без помощи келейников не мог жить, он был выслан в город Владимир. А потом ему и там покоя не давали: выслали в Псков и там расстреляли. Новый священномученик.

- Батюшка, вы сказали, что вы были канонархом на клиросе. Сильно ли отличалось в то время пение и службы?

У нас все было по уставу, службы были почти без сокращений. Так что в этом отношении наш монастырь служил образцом. По соседству был Симонов монастырь. Когда Симонов монастырь закрыли, то там был настоятелем архимандрит Петр, впоследствии он стал епископом. Его фамилия Руднев. Он у нас служил. А потом он был расстрелян, да и многие другие тоже. У нас кругом жили архиереи, которые в силу обстоятельств в дни гонений были вынуждены с епархий выехать и жить здесь, в Москве. А в Москве в то время квартир было много, москвичи народ был набожный и поэтому этим архиереям, которые служили у нас в Даниловом монастыре, почти ежедневно помещения были. Ну, потом всех постепенно арестовали и кого куда. Кто остался жив - вернулся. А большинство так в ссылках и погибло.

- Из тех, кто с вами был тогда, кто-то еще остался, кто помнит те дни в Даниловом монастыре?

Сейчас, кто помнит хорошо, это монах Михаил. Он в Даниловом монастыре, он бас. Он был в городе Владимире, куда отец Симеон был выслан.

Батюшка, расскажите, пожалуйста, о каких-либо знаменательных событиях в вашей жизни, может быть, из вашего детства?

Пасха была поздняя, это в 1923 году примерно. И село, в котором я жил в 25 километрах от Рязани, все было верующее. И погода была чудесная. Я своей маме говорю: «Мама, ты меня разбуди к светлой утрене». - «Хорошо, - говорит, - я тебя разбужу». Ну, сама куличи готовила. Погода чудесная была. Потом меня мама будит, говорит: «Вставай, разговляться». Я говорю: «Как разговляться? А в храм?» И плакать. Она говорит: «Вставай скорее, посмотри, как солнце играет! Не плачь!» И когда я вышел на улицу, я увидел в наше окно - как раз был восход солнца - громадный шар, и солнце как бы купалось и разными цветами отражалось на стене, на столах… А весь народ, разодетый, в платьицах пасхальных, стоит на меже, на возвышенности. Все смотрят, как солнце играет, и весь народ поет: «Христос воскресе из мертвых!». А дети уже катают яйца. Это непередаваемо! Святая Русь - свободная!

После этого я в Москву приехал. И первый мой визит был в Симонов монастырь. Там служил иеромонах Севастиан, одаренный даром духовного зрения. А после этого я пришел в Данилов монастырь.

А в детстве у меня был такой случай. Я с товарищами пошел за ягодами в лес. Он весь был дубовый. Рядом барские сады. Обычай у нас был - на все четыре стороны помолиться, а потом в расходную. А потом собирались. И вот, в пятистах метрах от нас я и мои товарищи увидели двух иеромонахов в епитрахилях. На меже, в поле они совершали каждение. А храм наш недалеко был. И вот, я когда приехал в Москву, то я и увидел над вратами изображение этих двух иеромонахов: преподобных Симеона Столпника и Даниила Столпника. Это я уже увидел в Даниловом монастыре, куда я вскоре был принят, и был там до закрытия канонархом.

- Батюшка, в каком возрасте вы приехали в Москву?

Мне было двенадцать лет. Я приехал с мамой. Тут у нее были родственники. В Москве была безработица, и поэтому не сразу все устраивалось, была частная торговля, так называемый нэп. Магазины были переполнены, чего только не было, уже не говоря о том, что наши девушки и наши дамы носили в летнее время платья из чесучи. Да и облачения у нас были из этого же материала, и подрясники детские из этого материала. Одним словом, до 30-х годов было богатство. А потом - раскулачивание.

- Батюшка, но, несмотря на гонения, много людей продолжало ходить в храмы, вера оставалась…

Все время ходили, и посты соблюдали. Москва была благочестивая. В Кремле было несколько монастырей.

- А в Кремль пускали на службы?

Вначале пускали, а потом не стали пускать, потому что там было советское правительство. А после войны в Кремль уже был свободный доступ.

- Я слышал, что через много лет, после войны, вы были в церкви Ризоположения.

Да, потому что здесь сначала не разрешали служить, и наш Донской храм временно присоединили к храму Ризоположения. Там я пел. А потом нам открыли старый собор. И нам разрешили здесь совершать службы. Потом там были обретены мощи святителя Тихона.

И мощи князя Даниила были нетленны. Сотни лет они были в земле. И когда на Пасху у нас служил епископ Николай Елецкий, это был столп Православия, ему пришлось наводить порядок с мощами. И вот он рассказывал, что когда он открыл мощи, то воскликнул: «Княже Данииле, я много мощей видел, но я ничего подобного не мог видеть. Тебе только открыть глаза - и ты живой». Вот насколько они были жизненны! И потом мощи в течение двух лет находились в храме Ризоположения. Владыка Феодор там служил один раз, а потом его опять арестовали. Он почти все время находился в ссылке, ему жить спокойно не давали.

Но вот один случай я вам расскажу. Владыка Феодор сидел в камере смертников. Там было семь человек. И подходит к нему один из приговоренных к расстрелу, называя владыку Феодора батюшкой, потому что он не знал, что это архиерей. И говорит: «Я видел: только что около вас стоял монах». А владыка говорит: «Скажите, какие у вас были добрые дела?» Он отвечает: «У меня особенно добрых дел не было». Владыка говорит: «Не может быть, подумайте». И приговоренный отвечает: «Раз был случай, когда святителя Феодосия Черниговского вынули из раки, и один из моих товарищей стал топтать их ногами, а я вступился, устыдил его и не позволил глумиться над останками святителя Феодосия». Тогда владыка Феодор и говорит: «Знайте, что сейчас здесь был владыка Феодосий. Через два дня на третий вы будете освобождены». Так и получилось. И когда его освободили, он у нас в Даниловом монастыре крестил и жену, и детей. Это было в 1925 году.

- Батюшка, в монашестве больше было из благородных или из простых людей?

У нас в Даниловом монастыре больше было окончивших семинарию. Но семинария прежняя была полная, преподавали по всем правилам. А за последнее время все не то уже стало. А я был посвящен в иеромонахи в день Благовещения Матери Божией. Это в Даниловом монастыре.

Было так. Я слышу голос ночью: «На тебя пришло указание, чтобы тебя посвятить в иеромонахи». А я еще ничего не знал. Вхожу в Данилов монастырь, а меня встречает келейник епископа Тихона, который сейчас в академии, по-моему, работает. И говорит: «На вас пришел указ от патриарха Пимена, чтобы посвятить вас в иеромонахи. Идите к наместнику». Когда я вошел к наместнику, владыке Тихону, он мне дает указ о посвящении меня в сан иеромонаха. А до этого там был голос свыше: «О твоем посвящении ходатайствовало очень много духовенства». Я уже не помню подробностей, но это было.

Отец Даниил, прожив столько лет и зная старое монашество, которое было до войны, и видя то монашество, которое сейчас, как вы можете сравнить спасение в миру и спасение в монашестве? Многие люди задумываются о своем жизненном пути, например семинаристы, заканчивающие духовные учебные заведения…

Сейчас в монастырях сложно, к тому же молодые семинаристы неустойчивы. Потом женятся, оставляют монастыри. То, что я видел в двадцатые годы, это как небо и земля: тогда еще монастыри были, и монашество было по призванию внутреннему. Правда, большинство из тех монахов потом стали мучениками, их потом всех арестовывали и - в далекие сибирские края… А современные все, конечно, не то.

С архимандритом Даниилом беседовал Александр Стародубцев

Из воспоминаний отца Даниила (Сарычева)

Я родился в 1912 году в Рязанской губернии, в 25 километрах от города. В начале 1920 года вместе с матерью и сестрой переехал в Москву и поселился на Малой Тульской улице, близ Данилова монастыря.

Ежедневно ходил я в монастырь к ранней обедне, во время которой пел архимандрит Григорий (Лебедев), позже ставший настоятелем Александро-Невской лавры и позже архиереем. Я его очень полюбил, и он меня также. Вот он-то и обратил внимание на мой голос и отдал в обучение к игумену Алексию, бывшему в монастыре регентом. Науку отца Алексия, который учил меня гласам и славянскому языку, я освоил быстро, так как, по отзывам, имел абсолютный слух и хорошую память: стоило мне один раз услышать песнопение, как я уже мог его спеть.

Очень мне хотелось быть канонархом, и я часто молил об этом Господа. И вот когда мне было 11 лет, моя мечта сбылась и я стал канонархом Данилова монастыря. Москвичи меня очень любили и приходили слушать со всего города. Бывало, под праздник у нас пели десять стихир; так я один канонаршил все десять - с правого на левый клирос ходил. Носил я подрясник и немного длинные волосы, так что был похож на девочку. Бывало, пока пройду по храму, мой карман в подряснике полон конфет и шоколада.

Пение у нас в монастыре было прекрасное, молитвенное, торжественное. На правом клиросе хор был наемным и состоял примерно из 30 человек. Все голоса были отборные: храмы и монастыри закрывались, поэтому наплыв певцов был большой. Это потом уже начались притеснения, и стали бояться петь в церкви.

На левом клиросе пели наши монастырские насельники, числом около 20, под управлением игумена Алексия, человека одаренного и необычайной доброты, обладавшего красивым, немного «в нос», тенором. Всего же у нас в монастыре было около 40 монахов. Среди тех, что пели на клиросе, был архимандрит Симеон, у которого был прекрасный бас. Его трагедия заключалась в том, что у него была парализована нижняя часть тела, и его возили на коляске. Во время революции 1905 года он своим телом прикрыл от выстрела нашего настоятеля владыку Феодора, и пуля задела ему позвоночник. Он также был очень добрым человеком и подвижником веры. В таком болезненном состоянии его и арестовали, и на волю он больше не вернулся.

За службой в монастыре пели гласы московского роспева, а также «Обиход» Львова. Любили петь Турчанинова, Бортнянского, Аллеманова, Нафанаила и, конечно, Архангельского. Вообще, в Москве Архангельского очень любили. Но вот у нас в монастыре предпочтению отдавали Кастальскому. Затмил же всех этих композиторов своими новшествами Павел Чесноков! Почти все протодьякона - Михайлов, Холмогоров, Туриков - пели его ектении, «Спаси Боже…». Исполнялись у нас за службами и напевы Зосимовой пустыни «Благослови…», «Блажен муж…», а также подобны Оптиной пустыни. Очень мы любили подобны Даниилу Московскому (на тот же роспев поются подобны преподобным Сергию и Серафиму). К сожалению, утеряны ноты необычайной красоты трипеснцев, которые исполнялись на повечерии Рождества Христова и на Страстной седмице, - отдали на хранение домой старушкам, да те поумирали. Трипеснцы были четырехголосными, какого-то древнего монастырского напева, и исполнялись они только в нашем монастыре. И еще у нас в монастыре было особое «Господи, помилуй», которое привез владыка Дамаскин, обладавший прекрасным первым тенором - прямо Сладкопевец!

На первом месте в нашем монастырском пении была церковность, и пению нашему по благоговейности равных не было. Оно было одновременно и торжественным, и умягчало сердца молящихся. В пении должна быть внутренняя молитва, тогда оно будет духовным, и будет пробуждать к молитве. Службы у нас в монастыре были длинными, особенно под большие праздники: все кафизмы вычитывались, стихиры пелись полностью, служба длилась с половины шестого и кончалась в половине одиннадцатого. Но мы не уставали, не хотелось уходить из храма.

Надо сказать, что на празднование памяти благоверного князя Даниила Московского у нас в монастыре собиралось множество московского духовенства и был мужской хор, наверное, человек в 50. Из них некоторые были хористами Большого театра. Одна басовая партия - человек 20, да первых теноров человек 14. Сейчас уж нет таких голосов! Чем выше - тем для них лучше! А как стояли за службой! Благоговейно. Крестятся, молятся… И вот эта обстановка заставляла настраиваться на молитву. Левый хор, тоже очень большой, был смешанным.

Многие песнопения в память преподобному - припевы акафиста, «Взбранной» и другое - написал профессор Московской консерватории Александр Александрович Воронцов, ученик Кастальского.

В праздник благоверного князя Даниила Московского к нам приходил служить протодиакон Максим Михайлов, протопресвитер Николай Колчицкий. Архиереев было от 12 до 16 человек, а в 1924 году приезжал к нам Святейший патриарх Тихон.

Максим Дормидонтович Михайлов прибыл в Москву из Казани вместе с архиепископом Иоасафом в 20-х годах. Первая служба владыка Иоасафа была у нас в Троицком соборе, и тогда мы первый раз услыхали Михайлова. Боже мой! Что ж это такое?! Нельзя передать впечатление от этого бархатного, малинового баса! Вообще москвичи к протодиаконам были неравнодушны, особенно купцы, и Михайлова стали приглашать нарасхват служить в разные храмы. Но Павел Григорьевич Чесноков перетянул его к себе в церковь Василия Кессарийского, что близ Тверской, где он был регентом. Но Михайлов служил там мало, потому что его прямо-таки разбирали по храмам на престольные праздники.

Тогда никто не запрещал даже целому хору приходить в другой храм на престольный праздник. Вот, например, на Ордынке, была церковь Иверской Божией Матери, в которой регентовал Георгий Рютов - красивый, интеллигентный, высокого роста человек. Он был в Москве известен как регент и композитор; его вещи и сейчас поют - «Ныне отпущаеши», Великое славословие. В его хоре были прекрасные солисты - Арфенов, впоследствии артист Большого театра, и Дмитрий Волков, которого нередко приглашали в наш монастырь. Голос Волкова напоминал голос Карузо. В хоре Рютова пела и его жена, Полякова, - лучшее церковное сопрано Москвы. Я удостоился в ее исполнении слышать рютовское Великое славословие, которое начинает соло сопрано. Так вот, помню, что Рютова со своим хором приглашали в Духов день на Даниловское кладбище.

Не могу не назвать и других прекрасных церковных певиц - Марию Стрельцову и Александру Панкину. У них так же, как и у Поляковой, было сопрано.

Из московских регентов того времени я знал Николая Сергеевича Орлова, который управлял хором в храме Благовещения «Бережки», что неподалеку от Смоленской площади на берегу Москва-реки. Потом этот храм закрыли, и он регентовал в других церквах и, в конце концов, - в храме преподобного Пимена Великого. Настоятелем там был отец Борис Писарев, тоже в прошлом хороший регент. Знал я еще регента Полянского, который управлял хором у священномученика Ермолая, что на Садовой-Кудринской.

Но все-таки лучшим московским регентом в 20-е годы был Николай Данилин. Он управлял хором в белом двухэтажном храме великомученицы Параскевы Пятницы, и хор его состоял из остатков Синодального хора, которым он управлял до революции. Наш иеросхимонах Герасим, бывало, раннюю отслужит - и туда. «Отец Герасим, куда?» - «Данилина иду слушать». Мне говорил Святейший патриарх Пимен, сам в молодости бывший на Москве регентом: «Для меня было достаточно услышать только “Аминь”, и я уже понимал, что такое Данилин, какая это звезда была русская!» Как в театре лучшим певцом был Шаляпин, так и лучшим русским регентом - Данилин. Очень строгий был, как зверь стоял. Но подобных не было!

Когда храм Параскевы Пятницы закрыли, Данилин перешел к мученику Трифону. А потом, видимо, его стали притеснять, и он совсем оставил регентскую службу.

Примерно в то же время, в конце 20-х годов, ушел из церкви и протодиакон Михайлов. Конечно, у Михайлова был голос! Но по музыкальности все-таки лучше был протодиакон Холмогоров. Он служил в храме Никиты Мученика на Басманной, но можно его было видеть и в других храмах. Помню его замечательное пение «Верую» Архангельского в храме священномученика Николая, где регентовал Полянский. Он же пел и ектению Боянова «Рцем вси…» Холмогоров был не только известный протодиакон, но и великий певец.

Времена, о которых я рассказываю, были очень тяжелыми. Гонения на Церковь, притеснения духовенства и закрытие храмов начались сразу же после революции. Первыми в Москве пострадали кремлевские монастыри и церкви. Затем начали закрывать другие храмы и монастыри - Симонов, Алексеевский, Петровский, Донской, Страстной…

Святейший патриарх Тихон с первого же дня притеснений встал на защиту Церкви. Но ему очень вредили «обновленцы» во главе с Введенским. «Обновленцы» захватили храмы Христа Спасителя, преподобного Пимена, Воскресения в Сокольниках и другие. Ушли они из Церкви только после войны.

Новшествами «обновленцев» было то, что они упразднили старославянский язык и стали служить на русском, то, что они престол вынесли из алтаря на середину храма... Службы «обновленческие» были более короткими, но народ не очень-то их жаловал, особенно женщины. Пение у «обновленцев» было таким же, как и у нас. Но опять же, певцы шли к ним петь только ради денег - те, что нетверды были в вере.

Многие архиереи и духовенство сперва перешли к «обновленцам», но потом все они каялась у патриарха Тихона. Говорят, что «обновленцы» очень притесняли в служении знаменитого московского протодиакона Константина Розова, что отчасти послужило причиной его преждевременной кончины.

Сам Святейший патриарх Тихон умер в марте 1925 года, и отпевание его совершалось в Донском монастыре, где тело стояло четыре дня. Отпевание совершал митрополит Петр Крутицкий в сослужении 62 архиереев. Духовенства в соборе было так много, что народ не мог уже туда поместиться. Из протодиаконов, помню, присутствовали Туриков и Михайлов. Пели два хора - Чеснокова и Астафьева, усиленные певцами из других хоров. Пение было подобрано самое хорошее - ирмосы «Волною морскою», шестой номер Архангельского.

Когда кончилась обедня, все архиереи вместе с митрополитом Петром Крутицким вышли на погребение. Прежде, чем начать погребение, митрополит Петр обратился к народу с краткой проповедью. Затем гроб с телом Святейшего обнесли вокруг стен монастыря, поднесли к келье, где жил патриарх, и принесли к старому собору. Здесь была отслужена краткая лития и Святейшего опустили в могилу. Миллионный народ запел «Вечную память».

После смерти патриарха Тихона Русской Церковью в течение восьми месяцев, вплоть до ареста, управлял митрополит Петр Коломенский, который отстаивал все, что мог. Но постепенно духовенство высылали и церкви закрывали.

Вот представьте: храм закрыли, а в нем был целый хор. Кто мог - устроился в театр, другие - на гражданскую службу сторожами и т. п. Монахам особенно трудно было поступить на работу. Чаще всего их арестовывали и высылали. Это вначале была вольная высылка, а потом стали отправлять в концлагеря - на Колыму, в отдаленные места Сибири. Все наши монахи там и остались, а архиереев особенно много было на строительстве Беломоро-Балтийского канала.

Я жил в монастыре в архиерейских покоях и был очевидцем такого положения: бывало, 12 часов ночи - пронзительный звонок. Все знают, что кого-то пришли забирать. Два часа с половиной, три делают обыск - все переворачивают. Потом смотрим, кого-нибудь одного берут. Прощаемся.

Вокруг монастыря жило много архиереев. Их епархии закрывались, и они приезжали в Москву, где во времена НЭПа еще можно было снять комнату. Вот, к примеру, закрыли храм в Виннице, и местный архиерей Амвросий поселился близ Данилова монастыря и в нем служил. Кроме того, привлекало архиереев в монастырь и то, что наш настоятель, владыка Феодор, который прежде был ректором Московской духовной академии, намеревался возобновить ее при нашем монастыре. Но постепенно и архиереев стали арестовывать и ссылать. Началось это примерно в 26-м, 27-м годах. В эти же годы были закрыты Донской монастырь, в конце 28-го или в 29-м - Новодевичий (его игумения Вера тоже пострадала).

В 29-м году закрыли Троицкий собор нашего монастыря, в конце 30-го года и весь монастырь, который оставался последним действующим монастырем в Москве. Мощи благоверного князя Даниила Московского перенесли в находившийся за монастырской оградой, не принадлежащий к монастырю храм Воскресения словущего. Туда же перешел из монастыря и любительский смешанный хор, регентом которого стал я. Прекрасные певцы там были, особенно женские голоса. Старался я сохранить в этом хоре традиции монастырского пения. Два года мы отмечали в храме Воскресения словущего память преподобного Даниила, но потом закрыли и эту церковь.

В 30-е годы настали страшные времена. Власти начали вырубать все церковное под корень. Вот придет молодой человек в храм, прочитает «Святый Боже…» - за ним уже идут по пятам. Потом его вызывают или приезжают за ним: либо вышлют, либо такого страха нагонят, что человек боится в храм зайти. В 37-м году в храме уже боялись и служить, и читать, и Богу молиться.

В 32-м году дошла очередь и до меня: забрали меня в Бутырки. Но тогда был еще жив схимник Захарий, который сказал, что меня выпустят. И действительно. Просидел я 40 дней, и меня выпустили. Пошел я сразу к отцу Захарии, поблагодарил его за святые молитвы и попросил благословения принять священнический сан. А это в те времена означало, что сразу после принятия сана пойдешь в лагерь.

Батюшка меня на это не благословил, велел в церкви по-прежнему петь и читать. А моя родственница говорит: «Батюшка, да его снова возьмут». - «Никуда его не возьмут. Ходи в церковь, пой, читай, славь Бога». Его святыми молитвами я пошел в церковь святителя Николая на Новокузнецкой, где служил отец Александр Смирнов. И в течение девяти с половиной лет я там организовывал такое народное пение!.. А кругом аресты идут. Я же смело ходил, и никто меня не взял по милости Божией.

В 30-е годы самое хорошее пение можно было услышать в храме Богоявления в Драгомилове. Это был огромный храм с пятью престолами. Его собирались закрыть еще в начале 20-х годов, но патриарх Тихон отстоял. Пел там хор под управлением Нестерова и был это второй хор по красоте исполнения после хора Данилина. Но примерно в 32-м году и эта церковь была взорвана. Как говорят, Нестеров после этого уехал в Ленинград и организовал там хор.

Самым последним большим регентом я считаю Виктора Комарова, управлявшим хором в Богоявленском соборе в Елохове.

Вообще, в церковном пении всё от регента зависит. Регент должен быть глубоко верующим - петь и молиться душой. И этот его духовный инстинкт пронизывает и поющих с ним, и молящихся. Когда пение бывает молитвенное, церковное, когда хор поет «с душой», как раньше пели матушки-монахини в монастырях, то молящиеся стоят и чувствуют себя, как на небе. Есть пословица: «Каков поп, такой и приход». Так вот, какой регент - такой и хор.

Интервью взято сотрудником сайта Православие.Ru Александром Стародубцевым в 2003 году.

Публикуется по: Московская регентско-певческая семинария. 1998-1999. Наука. История. Образование. Практика музыкального оформления богослужения / Сб. статей, воспоминаний, архивных документов. M., 2000.

(1912-2006 гг.)

Архимандрит Даниил (Сарычев) родился 14 января 1912 года в деревне Зверево (Рязанская обл., Сторожиловский район) в крестьянской семье.

Из воспоминаний архимандрита Даниила: «Очень мне хотелось быть канонархом, и я часто молил об этом Господа. И вот когда мне было одиннадцать лет, моя мечта сбылась, и я стал канонархом Данилова монастыря...» По свидетельству современников у канонарха Ивана была уникальная память, абсолютный слух, он обладал сильным и красивым голосом (альт), знал наизусть многие мелодии религиозных песнопений. Многие верующие специально приходили в монастырь послушать юного канонарха. К 1930 году Данилов монастырь был закрыт. (В стенах монастыря разместили детский приемник-распределитель. Воссоздание монастыря началось лишь в 1983 году.)

Более пятидесяти насельников монастыря, проходивших по «делу о даниловском братстве» приняли мученическую кончину. Всю свою долгую жизнь архимандрит Даниил (Сарычев) помнил сотни имён подвижников благочестия, он не уставал рассказывать о них, старался приблизить тот день, когда они будут прославлены.

В юности архимандриту Даниилу посчастливилось получить благословение Святейшего Патриарха Тихона, он удостоился проводить в последний путь Святителя Тихона, ему суждено было дожить и до прославления Святителя.

Из воспоминаний старца Даниила:

«В 29-м году закрыли Троицкий собор нашего монастыря, в конце 30-го года и весь монастырь, который оставался последним действующим монастырем в Москве. Мощи благоверного князя Даниила Московского перенесли в находившийся за монастырской оградой, не принадлежащий к монастырю храм Воскресения Словущего. Туда же перешел из монастыря и любительский смешанный хор, регентом которого стал я...» (Позже в течение девяти с половиной лет он руководил хором в храме святителя Николая на Новокузнецкой.)

В 40-е годы Иван Сергеевич Сарычев руководил хором в храме святителя Николая (на Новокузнецкой), в 50-60 годы – хором в храме Ризоположнения (на Донской улице) и хором в Малом соборе Донского монастыря

27 апреля 1970 года в Троице-Сергиевой Лавре архимандрит Наум (Байбородин), постриг Ивана Сергеевича в монашество с именем Даниил. 17 декабря 1978 года состоялась диаконская хиротония (рукополагал Ивана Сергеевича - Святейший Патриарх Пимен (Извеков)). 2 августа 1988 года в Даниловом монастыре состоялась пресвитерская хиротония. (Через несколько лет уже в Донском монастыре иеромонах Даниил будет возведен в сан игумена.)

В 1990 году Донской монастырь был передан Московской Патриархии, и началось возобновление монашеской жизни. Освящение большого Донского собора состоялось 18 августа 1991 года. В 1991 году отец Даниил стал насельником Донского монастыря. 7 апреля 2000 года отец Даниил был возведен архиепископом Истринским Арсением (Епифановым) в сан архимандрита.

Из воспоминаний насельников Донского монастыря: «Это был великий молитвенник за Россию. За духовным советом к батюшке приходили многие люди со всех концов страны. Наделенный особыми духовными дарами, отец Даниил к каждому находил особый подход».

По рассказам современников архимандрит Даниил был старцем высокой духовной жизни, наделённый особыми духовными дарами. По свидетельству духовных чад старца - по молитвам прозорливого старца Даниила происходили чудеса исцеления, (исцелялись и верующие, страдавшие различными видами онкологических заболеваний), одинокие люди, потерявшие всякую надежду, обретали семейное счастье, в неблагополучные семьи возвращались мир и любовь, у бездетных супругов рождались дети.

Из воспоминаний рабы Божией Екатерины: «...Батюшка обладал великой любовью ко всем нам, и настоящей отцовской строгостью, дабы воспитать нас в Вере Православной, не поддельной, а истинной!

По его молитвам многое в жизни людей устраивалось. Решалось множество житейских проблем, проблем с работой, учёбой. Его всегда окружало великое множество людей... К Батюшке приезжало огромное количество людей с разных мест. Это были люди разного социального статуса, от министра, до простого люда. И для всех он находил время. Помогал своей молитвой, имеющей колоссальную силу».

24 июля 2006 года девяносточетырехлетнего старца Даниила, ослабшего во время длительной, изнурительной болезни, доставили в пятую городскую больницу с диагнозом двухстороннее воспаление лёгких.

8 сентября 2006 года, в праздник Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, архимандрит Даниил последний раз удостоился принять Святые Дары.

Состояние старца ухудшалось с каждой минутой, священник Димитрий Шпанько начал читать отходную молитву. (Он успел трижды прочесть отходную).

В 22 часа 45 минут 8 сентября 2006 года старейший насельник московского Донского монастыря архимандрит Даниил (Сарычев) мирно отошел ко Господу.

В воскресенье 10 сентября в Большом Донском соборе обители состоялось отпевание архимандрита Даниила. Отпевание возглавил епископ Красногорский Савва (Волков). Епископ Савва отметил, что душа человека, который сподобился причаститься в день смерти, проходит к престолу Господню, минуя мытарства. Такое случается с высокими подвижниками или с людьми с исключительно чистыми сердцем.

Собор был переполнен верующими, духовные чада собрались в этот день проводить своего дорогого батюшку в последний путь. Архимандрита Даниила похоронили на кладбище Донского монастыря при большом стечении верующих и духовенства.

Господи, упокой душу архимандрита Даниила, со святыми упокой, и его молитвами спаси нас!

*Священномученик Петр, митрополит Крутицкий и Коломенский

Священномученик Пётр, митрополит Крутицкий и Коломенский (в миру Пётр Фёдорович Полянский) родился в 1862 году в благочестивой семье священника села Сторожевое Воронежской епархии. В 1885 году он закончил по I разряду Воронежскую Духовную Семинарию, а в 1892 году Московскую Духовную Академию и был оставлен при ней помощником инспектора.

После занятия ряда ответственных должностей в Жировицком духовном училище, Пётр Фёдорович был переведён в Петербург, в штат Синодального Учебного Комитета, членом которого он стал. В 1897 году защитил магистерскую диссертацию. Во время начавшихся гонений на святую Церковь, в 1920 году Святейший Патриарх Тихон предложил ему принять постриг, священство и стать его помощником в делах церковного управления.

Сразу после архиерейской хиротонии в 1920 году во епископа Подольского, Владыка Пётр был сослан в Великий Устюг, но после освобождения из-под ареста Святейшего Патриарха Тихона - вернулся в Москву, став ближайшим помощником Российского Первосвятителя. Вскоре он был возведён в сан архиепископа (1923 год), затем стал митрополитом Крутицким (1924 год) и был включён в состав Временного Патриаршего Синода.

В последние месяцы жизни Патриарха Тихона митрополит Пётр был его верным помощником во всех делах управления Церковью. В начале 1925 года Святейший назначил его кандидатом в Местоблюстители Патриаршего Престола. В этой должности Владыка Пётр был утверждён и Архиерейским Собором 1925 года.

В ноябре 1925 года митрополит Пётр был арестован. После заключения в Суздальском политизоляторе, Владыку привезли на Лубянку, где ему предлагали отказаться от первосвятительского служения в обмен на свободу, но он ответил, что ни при каких обстоятельствах не оставит своего служения.

В 1926 году Владыка был отправлен этапом в ссылку на три года в Тобольскую область (село Абалацкое на берегу реки Иртыш), а затем на Крайний Север, в тундру, в зимовье Хэ, расположенное в 200 километрах от Обдорска. Владыка вновь был арестован в 1930 году и заключён в Екатеринбургскую тюрьму на пять лет в одиночную камеру. Затем он был переведён в Верхнеуральский политизолятор.

Условия заключения Святителя были очень тяжелы. Владыка страдал оттого, что, чувствуя себя в ответе перед Богом за церковную жизнь, он был лишён всякой связи с внешним миром. 1931 году Владыку частично парализовало. В 1933 году больного астмой престарелого Святителя лишили прогулок в общем тюремном дворе. С 23 июля 1936 года Владыка Пётр - в Верхнеуральской тюрьме, вместо свободы получил новый срок заключения ещё на три года. К этому моменту ему было уже семьдесят четыре года, и власти решили объявить Святителя умершим, о чём и сообщили митрополиту Сергию, которому в декабре был присвоен титул Патриаршего Местоблюстителя - ещё при живом митрополите Местоблюстителе Петре. Так прошёл ещё год тяжкого заключения для больного старца-первосвятителя.

В июле 1937 года по распоряжению Сталина был разработан оперативный приказ о расстреле в течение четырёх месяцев всех находящихся в тюрьмах и лагерях исповедников. 27 сентября (10 октября н. ст.) 1937 года в 4 часа дня священномученик митрополит Пётр был расстрелян в Магнитогорской тюрьме.

Канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 1997 году.

(Дни памяти: Январь 23 (новомуч.), Сентябрь 27)

1 Апостольский пост - во время поста разрешается пить лишь воду).

2 «Антидор есть священный хлеб, который был принесен в предложение и которого середина была вынута и употреблена для священнодействия; этот хлеб как запечатленный копием и принявший божественные слова, преподается вместо страшных Даров, то есть Тайн, тем, которые не причащались их». (Святой Симеон Солунский)

14 января 1912 года в рязанской деревне Зверево (Сторожиловский район) в крестьянской семье у Сергея Васильевича и Анны Валериановны Сарычевых родился сын. Младенца нарекли Иваном, в честь святого Иоанна Предтечи. Не только эта семья, все жители села были верующие, все строго соблюдали посты, посещали храм, старались жить по заповедям Божиим. Надолго в памяти подвижника сохранилось яркое детское впечатление о поздней Пасхе 1923 года: мальчику очень хотелось побывать на праздничной службе, весь день он помогал матери готовиться к празднику, перед сном попросил разбудить к светлой утрене. Мама обещающе кивнула, но разбудить сына не решилась.
Из воспоминаний старца Даниила: «Мама будит: «Вставай, разговляться». - «Как разговляться, а в храм?» Я - плакать. Она говорит: «Вставай скорее, посмотри, как солнце играет - не плачь». Как раз был восход солнца, и я увидел громадный шар, и солнце как бы купалось, и разными цветами отражение было на стене, на столах. А весь народ, разодетый в платьицах пасхальных, стоит на меже, на возвышенности. Все смотрят, как солнце играет, и весь народ поет: «Христос Воскресе из мертвых!» А дети уже катают яйца. Это непередаваемо! Святая Русь свободная!»
Однажды Иван с товарищами отправился в лес собирать ягоды. Перед сбором ягод мальчики как обычно помолились и разбрелись кто куда, а когда набрали полные лукошки, встретились. Выходя из леса, благочестивые отроки удостоились чудесного видения. Из воспоминаний старца Даниила: «В пятистах метрах от нас я и мои товарищи увидели двух иеромонахов в епитрахилях. На меже, в поле они совершали каждение. И когда я позднее приехал в Москву, то уже наяву увидел изображение этих двух иеромонахов, преподобных Симеона Столпника и Даниила Столпника, над вратами Данилова монастыря, куда я вскоре был принят и был там до закрытия канонархом».
«...Первый мой визит был в Симонов монастырь. Там служил иеромонах Севастиан, одаренный даром духовного зрения, а после этого я пришел в Данилов монастырь...
Ежедневно ходил я в монастырь к ранней обедне, во время которой пел Архимандрит Григорий (Лебедев), впоследствии ставший настоятелем Александро-Невской Лавры и позже Архиереем. Я его очень полюбил, и он меня также. Вот он-то и обратил внимание на мой голос и отдал в обучение к игумену Алексию, бывшему в монастыре регентом. Науку отца Алексия, который учил меня гласам и славянскому языку, я освоил быстро... Стоило мне один раз услышать песнопение, как я уже мог его спеть.
Очень мне хотелось быть канонархом, и я часто молил об этом Господа. И когда мне было одиннадцать лет, моя мечта сбылась, и я стал канонархом Данилова монастыря... Бывало, под праздник у нас пели десять стихир; так я один канонаршил все десять - с правого на левый клирос ходил. Носил я подрясник и немного длинные волосы, так что был похож на девочку. Бывало, пока пройду по храму, мой карман в подряснике полон конфет и шоколада».

По свидетельству современников, у канонарха Ивана была уникальная память, абсолютный слух, он обладал сильным и красивым альтом, знал наизусть многие мелодии церковных песнопений. Многие верующие специально приходили в монастырь послушать юного канонарха.
Из воспоминаний старца Даниила: «Пение у нас в монастыре было прекрасное, молитвенное, торжественное. На правом клиросе хор был наемным и состоял примерно из тридцати человек. Все голоса были отборные. На левом клиросе пели наши монастырские насельники, числом около двадцати, под управлением игумена Алексия, обладавшего красивым, немного «в нос» тенором. Среди тех, что пели на клиросе, был Архимандрит Симеон, у которого был прекрасный бас. У него была парализована нижняя часть тела, и его возили на коляске. Во время революции 1905 года он своим телом прикрыл от выстрела нашего настоятеля Владыку Феодора, и пуля задела ему позвоночник. Он также был очень добрым человеком и подвижником веры. В таком болезненном состоянии его и арестовали, и на волю он больше не вернулся... (Архимандрит Симеон, в миру Михаил Холмогоров, в 1934 году был арестован и умер в тюрьме - авт.).
На первом месте в нашем монастырском пении была церковность... Оно было одновременно и торжественным, и умягчало сердца молящихся. В пении должна быть внутренняя молитва, тогда оно будет духовным и будет побуждать к молитве. Службы у нас в монастыре были длинными, особенно под большие праздники: все кафизмы вычитывались, стихиры пелись полностью, служба длилась с полшестого и кончалась в половине одиннадцатого. Но мы не уставали, не хотелось уходить из храма.
В гонениях на Церковь первыми в Москве пострадали кремлевские монастыри и церкви. Затем начали закрывать другие храмы и монастыри - Симонов, Алексеевский, Петровский, Донской, Страстной… Святейший Патриарх Тихон встал на защиту Церкви. Но ему очень вредили обновленцы во главе с Введенским. Обновленцы захватили храмы Христа Спасителя, Преподобного Пимена, Воскресения в Сокольниках и другие. Ушли они из этих церквей только после войны. Обновленцы упразднили старославянский язык и стали служить на русском, престол вынесли из алтаря на середину храма... Службы обновленческие были более короткими, но народ не очень-то их жаловал, особенно женщины. Певцы шли к ним только ради денег - те, что нетверды были в вере. Многие Архиереи и духовенство сперва перешли к обновленцам, но потом все они каялись у Патриарха Тихона...»

Архимандрит Даниил вспоминал: «Бывало, двенадцать часов ночи - пронзительный звонок. Кого-то пришли забирать. Два часа с половиной, три делают обыск - все переворачивают. Потом смотрим, кого-нибудь одного берут. Прощаемся».
В Даниловом монастыре нашли приют многие Архиереи, лишенные кафедр за преданность делу Церкви, среди них священномученики Митрополит Серафим (Чичагов), Архиепископы Серафим (Самойлович) и Гурий (Степанов), Епископ Пахомий (Кедров). В середине 20-х годов и Архиереев стали арестовывать и ссылать.

К 1930 году первая святая обитель Москвы была закрыта. Более пятидесяти насельников монастыря, проходивших по «делу о даниловском братстве», вместе с Владыкой Феодором приняли мученическую кончину. Архиепископ Феодор (Поздеевский) был расстрелян 23 октября 1937 года в Ивановской тюрьме. Незадолго до своей кончины он принял схиму с именем Даниил - в честь преподобного Даниила Московского.
Из воспоминаний старца Даниила: «В 29-м году закрыли Троицкий собор нашего монастыря, в конце 30-го года и весь монастырь, который оставался последним действующим монастырем в Москве. Мощи благоверного князя Даниила Московского перенесли в находившийся за монастырской оградой, не принадлежавший к монастырю храм Воскресения Словущего. Туда же перешел из монастыря и любительский смешанный хор, регентом которого стал я. Прекрасные певцы там были, особенно женские голоса. Старался я сохранить в этом хоре традиции монастырского пения. Два года мы отмечали в храме Воскресения Словущего память преподобного Даниила, но потом закрыли и эту церковь...
В 30-е годы, когда начались концлагеря, настали страшные времена. Власти начали вырубать все церковное под корень. Вот придет молодой человек в храм, прочитает «Святый Боже…» - за ним уже идут по пятам. Потом его вызывают или приезжают за ним: либо вышлют, либо такого страха нагонят, что человек боится в храм зайти.
В 32-м году дошла очередь и до меня: забрали в Бутырки. Но тогда был еще жив схимник Захария, который сказал, что меня выпустят. И действительно, просидел я сорок дней, и меня выпустили. Пошел я сразу к отцу Захарии, поблагодарил его за святые молитвы и попросил благословения принять священнический сан. А это в те времена означало, что сразу после принятия сана пойдешь в лагерь. Батюшка меня на это не благословил, велел в церкви по-прежнему петь и читать. Его святыми молитвами я пошел в церковь Святителя Николая на Новокузнецкой, где служил отец Александр Смирнов. И в течение девяти с половиной лет я там организовывал такое народное пение! А кругом аресты идут. Я же смело ходил, и никто меня не взял по милости Божией...»
Схиархимандрит Троице-Сергиевой Лавры Захария (Минаев, 1850-1936), последним покинувший Троице-Сергиеву Лавру после ее закрытия, поселился в Москве. Многие верующие приходили к прозорливому старцу за советом. Каждого он согревал своей любовью, во время исповеди сам называл забытые грехи. По воле Божией ему открывалось прошлое и будущее людей.
Ивану Сарычеву суждено было принять постриг в монашество лишь через три десятилетия. Старец Захария благословил его жениться. Избранницей Ивана Сергеевича стала девица Клавдия Николаевна Кутомкина. В 1933 году молодые люди тайно обвенчались, их венчал отец Ефимий (Рыбчинcкий), духовное чадо старца Захарии. 18 мая 1934 года у Ивана Сергеевича и Клавдии Николаевны родилась дочь Ольга, а 14 февраля 1936 года сын Владимир.
Духовным отцом Ивана Сергеевича был Архимандрит Серафим (в миру Климков Григорий Юрьевич, 1893-1970), после принятия схимы - схиархимандрит Даниил.

Старец Серафим имел дар любви и рассуждения. В монастыре во время Великого поста ему приходилось исповедовать до трех часов ночи. Архимандрита Серафима несколько раз арестовывали, он провел в общей сложности пятнадцать лет в тюрьмах и лагерях. Когда духовные чада спрашивали: «Неужели вы, батюшка, не унывали там?» - он с кротостью отвечал: «Нет! Я как проснусь, так начинаю «раздувать самовар» - по порядку всю службу прочитаю». Он вел обширную переписку, каждому из своих чад старался ответить на все вопросы, старался развить в духовных чадах осознание своей греховности, призывал к чистосердечному раскаянию.
Пройдет несколько десятилетий, и Иван Сергеевич станет достойным преемником своего духовного отца. В 40-60-е годы, когда быть верующим вновь стало опасно для жизни, Иван Сергеевич не только посещал храмы, но организовывал церковные хоры и руководил ими.
Духовником супруги Ивана Сергеевича, Клавдии Николаевны, был старец Данилова монастыря Архимандрит Поликарп (Соловьев Дмитрий Андреевич - расстрелян 27 октября 1937 года в Ивановской тюрьме).
В 50-60-е годы Иван Сергеевич Сарычев руководил хором в храме Ризоположения и хором в Малом соборе Донского монастыря.

Иван Сергеевич устроился работать стеклодувом в Научно-исследовательский институт по удобрениям и инсектофунгицидам, находящийся на Ленинском проспекте, недалеко от Донского монастыря, утром он успевал побывать в храме на службе, в 9.30 уже был на рабочем месте, а после работы спешил в храм.
27 апреля 1970 года в Троице-Сергиевой Лавре Архимандрит Наум (Байбородин) постриг Ивана Сергеевича в монашество с именем Даниил. Тайный постриг приняла и Клавдия Николаевна с именем Ольга. (8 сентября 1983 года отец Даниил овдовел - матушку Ольгу сбила машина. Отец Даниил тяжело переживал утрату, утешение находил в молитве и в духовном пении.)
Архимандриту Даниилу суждено было дожить и до прославления Святителя Тихона.
По свидетельству очевидца тех событий Алексея Валерьевича Артемьева: «Все началось с трагического события. 18 ноября 1991 года по окончании вечерней службы в Малом храме Донского монастыря кто-то снаружи выбил окно в уже запертом храме и бросил туда пакет с зажигательной смесью. Храм мгновенно превратился в некую доменную печь. Пожар длился минут 15-20, но разрушительная сила огня была такова, что храм пришлось закрыть на длительный ремонт. А в храме находилась великая святыня Русской Православной Церкви - гробница Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, примыкавшая к южной стене храма. Нижняя часть храма высотой метра полтора почти не пострадала от огня, так что мраморное надгробие над могилой Святителя осталось неповрежденным...»
Насельники монастыря испросили благословения обследовать могилу Святителя, и 15 февраля 1992 года, в праздник Сретения Господня, монахи, отслужив молебен перед надгробием, сняли его, начали копать и обнаружили гроб. А 22 февраля состоялся официальный церковный акт обретения мощей. Под темно-зеленой святительской мантией покоилось абсолютно не изменившее своей формы тело усопшего великого московского Святителя.

В день памяти своего Небесного покровителя отец Даниил славил святого благоверного князя Даниила Московского, и в храм Ризоположения, в котором два года находились святые мощи, приходило много верующих, все горячо молились. К Митрополиту Макарию стали поступать жалобы на отца Даниила. Однажды в тонком сне отец Даниил видел святого князя Даниила, который предупредил его о нависшей над ним угрозе. По молитвам святого беда миновала. Много лет спустя старец Даниил со слезами на глазах вспоминал, как святой князь Даниил предупредил его: «Нас с тобой хотят выгнать!» И посоветовал перед тем, как идти к Митрополиту, помолиться и поставить свечу перед иконой.
Старец Даниил часто советовал своим духовным чадам в затруднительном положении молиться святому князю Даниилу, молился и сам, просил за страждущих. Он говорил: «Велико молитвенное дерзновение святого князя Даниила пред Святой Троицей!»
Из воспоминаний старца Даниила: «Епископ Николай (Елецкий) рассказывал, что когда он открыл мощи, то воскликнул: «Княже Данииле, я много мощей видел, но ничего подобного не мог видеть. Тебе только открыть глаза - и ты живой».
17 декабря 1978 года состоялась диаконская хиротония, рукополагал Ивана Сергеевича Святейший Патриарх Пимен (Извеков).
В 1983 году Данилов монастырь был возвращен Православной Церкви. Когда жизнь в монастыре начала налаживаться, отец Даниил передал в монастырь хранящиеся у него старинные фотографии и ноты. 2 августа 1988 года именно в Даниловом монастыре состоялась его пресвитерская хиротония.
Однажды ночью он услышал голос: «На тебя пришло указание, чтобы тебя посвятить в иеромонахи». Когда на следующее утро он пришел в Данилов монастырь, то услышал от келейника Епископа Тихона следующее: «На вас пришел указ от Патриарха Пимена, чтобы посвятить вас в иеромонахи, идите к наместнику». Вскоре после этого иеродиакон Даниил был посвящен в сан иеромонаха. Через несколько лет уже в Донском монастыре иеромонах Даниил будет возведен в сан игумена. А 7 апреля 2000 года отец Даниил был возведен в сан Архимандрита.
По рассказам современников, Архимандрит Даниил был старцем высокой духовной жизни и выдающимся регентом. Он говорил: «Регент должен быть глубоко верующим - петь и молиться душой. И вот этот его духовный инстинкт, он пронизывает и поющих с ним, и молящихся. Когда пение молитвенное, церковное, когда хор поет «с душой», как раньше пели матушки-монахини в монастырях, то молящиеся стоят и чувствуют себя как на небе».
Из воспоминаний насельников Донского монастыря: «Это был великий молитвенник за Россию. За духовным советом к батюшке приходили многие люди со всех концов страны. Наделенный особыми духовными дарами, отец Даниил к каждому находил особый подход». По молитвам прозорливого старца Даниила происходили чудеса исцеления, одинокие люди, потерявшие всякую надежду, обретали семейное счастье, в неблагополучные семьи возвращались мир и любовь, у бездетных супругов рождались дети. У художников Марии и Алексея не было детей девять лет. Семья могла распасться, но по молитвам старца Даниила у супругов родилась дочь, а вскоре Господь послал и сына.
По рассказу одной духовной дочери Архимандрита Даниила, в годы перестройки, когда в магазинах почти не было продуктов, по молитвам старца Даниила, желавшего утешить духовных дочерей в день Ангела одной из них, чудесным образом еда прибавлялась. Пюре из нескольких картофелин едва бы хватило на ужин двоим, а духовные дочери вместе со старцем ели не только в этот день, но и на следующий. По свидетельству келейницы Архимандрита Даниила, подобный случай был и на 90-летие старца. В тот день еду приготовили лишь для самых близких духовных чад, а приходили поздравить старца Даниила многие - и всем хватило угощения. Три дня старец молился, и по его молитвам еда не убывала. Бывали случаи, когда верующие исцелялись от болезни желудка, вкусив благословленную старцем пищу.
По свидетельству рабы Божией Нины, в 1996 году в день Ангела старца Даниила, когда она пришла к нему в келью, чтобы поздравить его, она получила исцеление от болезни ног. О том, что у нее болят ноги, она не говорила духовнику, поэтому была очень удивлена, когда, увидев ее, старец предложил ей надеть свои тапочки. Надев по послушанию тапки, она получила исцеление.
24 июля 2006 года, в день святой равноапостольной Ольги, 94-летнего старца Даниила, ослабевшего во время длительной, изнурительной болезни, доставили в больницу с диагнозом «двухстороннее воспаление легких». Накануне раба Божия Мария во сне увидела монахиню, которая уводила старца - «женщина в черном одеянии шла впереди, а Архимандрит Даниил за ней». (Господь призовет к Себе Архимандрита Даниила в день смерти его супруги - матушки Ольги.)
Через неделю старец Даниил стал просить, чтобы его забрали из больницы, предсказал, что иначе могут «его больше не увидеть». Он перенес инфаркт, вскоре начался отек легкого. Старец непрестанно молился, его ежедневно причащали. 8 сентября 2006 года, в праздник Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, Архимандрит Даниил последний раз удостоился принять Святые Дары.
Состояние старца ухудшалось с каждой минутой, его духовный сын священник Димитрий начал читать и успел трижды прочесть отходную. В 22 часа 45 минут 8 сентября 2006 года старейший насельник московского Донского монастыря Архимандрит Даниил (Сарычев) мирно отошел ко Господу.
Вскоре после кончины старец Даниил явился своей духовной дочери Екатерине в сонном видении и предупредил, что о нем «нужно петь не о здравии, а о упокоении». Когда ей прислали SMS-сообщение, что старец отошел ко Господу, она ответила, что уже знает, что он сам предупредил ее во сне.
В воскресенье 10 сентября в Большом Донском соборе обители состоялось отпевание Архимандрита Даниила. Отпевание возглавил Епископ Красногорский Савва (Волков). Епископ Савва отметил, что душа человека, который сподобился причаститься в день смерти, проходит к Престолу Господню, минуя мытарства. Такое случается с высокими подвижниками или с людьми, исключительно чистыми сердцем.
Собор был переполнен верующими, духовные чада собрались в этот день проводить своего дорогого батюшку в последний путь. Архимандрита Даниила похоронили на кладбище Донского монастыря при большом стечении верующих и духовенства.

Господи, со святыми упокой душу раба Твоего, старца Даниила, и его молитвами спаси нас!
Татьяна Велк-Угланова.
Воспоминания духовных чад Архимандрита Даниила

Из воспоминаний духовной дочери старца Марины: «Один раз у меня не было денег, чтобы подать записку на молебен. Батюшка во время молебна называет имена о здравии. А я думаю, меня-то в записках нет. И про себя добавляю: «И Марину, и Марину». А сама думаю: «Батюшка услышит меня или нет?» И вдруг он поворачивается и произносит: « И о здравии Марины!» Я так обрадовалась, что батюшка настолько меня слышит духовно. Это было чудо для меня! И потом когда я к нему уже приходила, то мысленно спрашивала, а он уже и отвечал на вопрос мой. По окончании Литургии батюшка выходит на проповедь. Я мысленно задаю вопрос ему, и он уже отвечает с амвона, дает ответ. Поэтому уже и не надо было подходить к нему впрямую. Дивны дела Твои, Господи!
Однажды еду в метро на эскалаторе, вижу монахиню. И вот словно тянет меня к этой монахине. Она по эскалатору поднимается вверх, а я вниз. Я за ней по эскалатору поспешила. Смотрю, она в вагон вошла, и я в вагон вхожу. А сама думаю, как бы мне с ней заговорить... Монахиня села, а я около нее встала и говорю:
- А вы не были в Донском монастыре?
Она говорит: «Была». И спрашивает: «Как мне попасть к старцу Даниилу?» Я и говорю: «Знаете, у него же келья есть... Как пойдешь к старцу, там, где Архангел Михаил, позвонишь в звоночек».
И вот эта монахиня мне рассказывает:
- Я один раз иду по монастырю в праздник, а батюшка Даниил подходит ко мне и говорит: «Благослови меня». А я говорю: «Как же я, монахиня простая, могу благословить Архимандрита?!» А он и сказал: «А я тебя заставляю, как в послушание, ты должна меня благословить». И через несколько месяцев я стала игуменией монастыря в Тверской области. Там три женских монастыря. Не там, где старица Любушка, а в одном из двух, который посерединке...
Как-то я гуляла здесь по монастырю. Подходит один монах и говорит: «Поедем со мной к старцу Николаю Гурьянову». Я отвечаю: «Да у меня денег нет». Он говорит: «Поедем. Тебе всего триста рублей надо... Я помолюсь, и у тебя к вечеру триста рублей будет».
Я к батюшке Даниилу в келью захожу, еще ничего не говорила, а он сразу мне 300 рублей дает. Я обратилась: «Батюшка, благословите к старцу Николаю Гурьянову поехать». А он мне отвечает: «Сейчас зима, я тебя не благословляю, ты погибнешь дорогой». Я говорю: «Тогда мне 300 рублей не надо». А он говорит: «Бери, бери, на доброе дело, бери, бери».
Один раз я к нему прихожу в келью и тоже ничего не говорю, а он:
- Ну, что не постишься? Молочко употребляешь?
- Ага… употребляю.
- Что, желудок болит?
- Болит.
Он говорит: «Масло Патриарха Тихона возьми, попей и мажь животик вот так! Он и грудь мазать крестообразно посоветовал. А у меня была фиброзная мастопатия… Меня несколько раз резать хотели… Но, слава Богу, не дошло до этого. А поджелудочная?! Сколько раз биопсию брали, онкологию подозревали, говорили, что там все лопается, а я вот до сих пор живу. Когда мне хотели оперировать поджелудочную железу, батюшка не благословил. У меня уже такие боли были сильные… И я уж дала согласие на операцию, не выдержала. Но они меня настолько передержали в больнице, что у меня уже сил не было даже дышать и разговаривать, не то что на операцию. Я и говорю: «Дайте мне немного отдохнуть перед операцией». Ну и отдохнула. Ушла из больницы и уже не вернулась. Вот до сих пор живу. У меня была аденома гипофиза, опухоль головы. И по молитвам батюшки вот уже лет пять делают ЭМР и не находят опухоли головы.
По молитвам батюшки Даниила мне и квартиру дали. Я же жила с дочкой, мужем, с мамой и папой да двоюродной сестрой в однокомнатной квартире. Всего семь человек. Я к батюшке Даниилу прибегаю. И вот мы с батюшкой молились, он в алтаре молился, а я на коленках стояла в храме… А когда я домой вернулась, вдруг звонок от женщины, которая дела разбирает: «Знаешь, тебя поставили на очередь! Там у них, когда вопросы решались, одна женщина, которая была очень против, случайно вышла из комнаты и твое дело сразу прошло». Потом мы получили квартиру».

Духовная дочь старца Даниила Любовь впервые познакомилась с отцом Даниилом в 1992 году: «Батюшка шел стремительной походкой маленькими, быстрыми шажками, невысокого роста, аккуратненький, убеленный сединами, с пышной бородой, усами и белоснежными, словно запорошенными снегом, волосами, весь просто светился. Его доброжелательная улыбка, живой, лучезарный взгляд так и пронизывал душу насквозь. Присмотревшись, как люди подходят к благословению, я так же сложила руки и со страхом и трепетом подошла к отцу Даниилу. Он улыбнулся своей мягкой улыбкой, благословил и сказал: «Приходите к нам на службу, у нас хорошо». Во время проповеди отца Даниила я упала в обморок. Когда очнулась, увидела монаха со святой водой, которую он дал мне выпить, и монастырского врача, предлагающего свою помощь. У меня было плохо со здоровьем, врачи ставили два плохих диагноза по женским заболеваниям. Батюшка Даниил говорил: «Проси Патриарха Тихона, он поможет».
В один из дней после обедни отец Владимир (ныне покойный) читал акафист Святому Патриарху Тихону. Я стояла рядом у мощей Святого Патриарха. Во время чтения акафиста мне было плохо, я четыре раза отходила, чтобы не упасть в обморок. На пятый раз, как только я попросила: «Святый Патриарше Тихоне, исцели все мои болезни!» - мгновенная боль пронизала меня, и я отключилась, попрощавшись с жизнью. Когда начала приходить в чувство, я ощутила себя сидящей на скамейке напротив чудотворного образа Божией Матери и почувствовала нежную руку, поглаживающую меня по голове, шее и спине и изливающую на меня воду.
Снова резкая боль, позыв на рвоту. Я с ужасом подумала: как это я и в таком святом месте?… Но тут же, на уровне мысли, был дан ответ голосом моей Спасительницы: «Не бойся, это не твоя забота, все уберется. Это хорошо, очень хорошо. Не переживай». С тех пор я забыла свои женские болезни, у меня все прошло. Уже после я поняла, что все это по молитвам моего драгоценного батюшки Даниила случилось.
После первой встречи с батюшкой Даниилом ноги сами несли меня в Донской, душа стремилась только сюда, к отцу Даниилу. Он был для меня всем: и отцом, и другом, и наставником, и врачом, ему можно было высказать все наболевшее за многие годы. Он бережно врачевал все душевные и телесные раны, жизнь приобретала свой высокий смысл - жить в Боге и любви.
Батюшка говорил: «Нужно молиться, читать Евангелие, Псалтирь, жития святых отцов». После прочтения последних мои беды показались бедками.
Дома были сильные нападения от мужа, батюшка Даниил советовал вооружаться Иисусовой молитвой. Чтение молитвы успокаивало меня, смиряло. Когда я разошлась с мужем, то была на инвалидности (резекция части легкого), не было средств к существованию, и детей не на кого было оставить. По молитвам батюшки мне нашлась хорошая работа, с Божьей помощью я освоила компьютер. Батюшка говорил: «Проси мученика Трифона и князя Даниила Московского, они тебе помогут». Я все делала, как он велел, но знала, что была услышана его святыми молитвами.
Моей внучке было две недели от роду, батюшка сказал: «Нужно срочно ее окрестить!» Что мы и сделали. В 1994 году, когда внучке было полгода, дочь дала ей молочную смесь, после чего внучка стала синеть, вызвали «скорую», и ее срочно отправили в Морозовскую больницу с диагнозом заворот кишок. Врачи сказали, что, если не продуют кишечник, придется делать операцию. Я тут же поехала в Донской монастырь к батюшке Даниилу. Он успокоил меня, сказал, что будет молиться. По его молитвам все обошлось. Операции не понадобилось.
Через год внучка обварила себе ручку кипятком. Я срочно поехала к батюшке, просила его святых молитв. Внучку готовили к операции, потому что могло быть отторжение ткани и заражение крови. Утром перед операцией на контрольном осмотре врачи были поражены: ткани сами затянулись, и операция не потребовалась. По молитвам нашего преблагословенного отца Даниила внучка была спасена.
Однажды зять ударил меня в оперированную грудь кулаком. Это было большим потрясением, у меня почти пропало зрение и по телу пошли бордовые пятна со старую пятикопеечную монету. Я приехала к батюшке, все рассказала. Он благословил и сказал: «Господь тебе поможет, все пройдет, зрение восстановится, это у тебя на нервной почве». Зрение восстановилось, пятна прошли, и зятя по молитвам батюшки Бог отвел от нас. Дочь с ним разошлась.
Сына хотели посадить в тюрьму по ложному обвинению, но батюшка сказал: «Его отпустят, он невиновен. Отпустят, не переживай». Так и случилось.
Батюшка говорил, чтобы я просила святого благоверного князя Даниила Московского помочь мне с квартирой. У меня были собраны все бумаги на получение, но на работе сказали, что надо еще заплатить деньги, которых у меня не было. Когда я рассказала батюшке об этом, он сказал: «Ничего платить не надо, все равно дадут, через неделю получишь». Я рассказала о своем батюшке своему начальнику и экономисту, с которыми сидела в одной комнате. Они сказали: «Неужели и правда дадут? Какой же у тебя батюшка, как он может все видеть!» Ровно через неделю мне позвонили и предложили приехать за ордером, все были просто ошеломлены. Так и случилось, мне с сыном дали двухкомнатную квартиру.
Я у нашего доброго, светлого батюшки в неоплатном долгу. Как-то после службы батюшка сказал, что мой бывший муж скоро умрет, чтобы я шла к мощам Святителя Тихона и молилась о нем. Я сильно плакала у мощей, мне было так страшно и больно за мужа, я думала: здесь он мучается, а там еще больше будет. Как ему помочь?
За три месяца перед смертью мужа по молитвам батюшки удалось причастить и пособоровать.
Дочь второй раз вышла замуж, обвенчалась, но когда она носила ребенка, врачи обнаружили у нее страшное заболевание крови. Батюшка сказал: у нее рак крови, но все пройдет. Пусть возьмет масло от мощей Патриарха Тихона и пьет его по ложечке и просит его о помощи. Всю беременность дочь, ранее невоцерковленная, еженедельно причащалась, читала молитвы, Евангелие и акафист Патриарху Тихону. С Божьей помощью дочь родила девочку, которую назвали Ольгой в честь равноапостольной княгини Ольги. Роды были преждевременные, тяжелые, врачи хотели оставить новорожденную одну в больнице без мамы, но батюшка велел забрать немедленно девочку под расписку домой, что мы и сделали. Оленька осталась жива, хоть у нее обнаружилась та же болезнь крови, что и у дочери. В два года ее сняли с учета с записью «здорова». Батюшка вымолил нашу Оленьку...
На таких столпах и стоит земля наша, и жизнь продлевается и улучшается святыми молитвами таких великих старцев Божиих...»

По молитвам Архимандрита Даниила исцелился от менингита зять его духовной дочери Нины.
Из воспоминаний рабы Божией Натальи: «Однажды в Донской монастырь пришли две молодые беременные женщины. Они были в брюках, на высоких каблуках и без платочков… И женщины, которые окружали отца Даниила, не пускали этих девушек и говорили: «Отойдите отсюда. В таком непристойном виде!» И вдруг батюшка обернулся и говорит: «Деточки мои, идите-ка сюда, я вас благословлю». И благословил, положил им руки на головы. И видно было, что лица у девушек не вульгарные, а светлые».

Из воспоминаний рабы Божией Елены К.: «Как я к Богу пришла, это целая история… Были у нас «Курсы космического естествознания». И вот я туда пошла и попала, оказывается, не туда, куда надо… После третьей медитации вдруг я поняла, что это обман. Мне Господь Сам открыл, что дар исцеления дает Господь за праведную жизнь. За какие-то заслуги перед Господом. И мне очень хотелось всем об этом сказать, но у меня ничего не получалось. Невозможно было сказать и рот открыть… В результате я втянулась в медитации, а вот то, что мне Господь положил на сердце, оно отошло в дальний уголок. Кончилось тем, что у меня началось психическое заболевание, появились страхи и мнительность.
И тогда я стала ходить в храм. И когда я пришла к батюшке Даниилу, я ему тоже не могла ничего сказать. Но он все видел. И он меня встречал как свою родную, молился и выносил мне просфору.
Батюшка Даниил пел на клиросе. Как его хор пел, это передать невозможно. Как будто бы Ангелы поют. Я сама певчая, регент, и я стала петь у батюшки на клиросе. Это пение удивительное просто. Люди не профессиональные, все разные. И никто никому не мешает. Никто, никакой голос. Звук сам идет, и все чисто и хорошо. Удивительно легко было петь в его в хоре. Вот такая благодать у батюшки была великая.
Однажды у меня было несмыкание связок, и я не могла совсем петь и сказать вообще ничего не могла. Пошла к врачу, и мне сказали, что месяц вообще нельзя рот открывать. Я приехала к батюшке Даниилу и по благодати Божией смогла сказать несколько слов: «Батюшка, мне назначают гормональные ингаляции. Петь и говорить вообще нельзя». А он говорит: «Не надо гормональных ингаляций, делай содовые ингаляции, мажься маслицем Святителя Тихона». И назвал рецепт, могу сказать только приблизительно. Чайную ложку алоэ, две чайные ложки меда, две столовые ложки кагора и добавить горячей воды до полстакана. И это каждый день на ночь пить. Я так и делала. Помазалась маслицем и делала все, как батюшка сказал. Через неделю я уже могла петь… Я думаю, что дело не в рецепте, а в такой великой батюшкиной вере. Вера у него была необыкновенная!»

Из воспоминаний келейницы Елены: «Однажды я спросила у отца Даниила: «Батюшка, может, у меня заболевание щитовидной железы?» А он говорит: «Нет… Может, желудок болит у тебя?» Я тогда еще не знала… Поехала в больницу проверить желудок. Действительно оказалось, что желудок больной. Батюшка это видел, и он сказал об этом. Без рентгена все видел…
Одна женщина в келью зашла и говорит, что по батюшкиному благословению исцелилась от рака, батюшку пришла благодарить… До этого приходила, просила: «Батюшка благословите вещи раздать. У меня рак». А батюшка говорит: «Подожди, рано тебе еще раздавать. Тебе они еще пригодятся. Иди к Святителю Тихону, возьми маслица, помолись ему, помажь грудь. И потом иди на операцию».
А когда перед самой операцией ей сделали снимок - оказалось, что у нее вся опухоль сжалась в комочек, его и вырезали. Встала после операции, словно проснулась. И в комнате такой светлой, только одни лампадки и иконы. И слышит голос: «Спускайся на землю, там и молись». Она встала, как будто после сна.

Из воспоминаний рабы Божией Раисы: «Один раз у меня заглохла и полностью выключилась машина. Абсолютно в неожиданном месте, очень опасном. Света вообще не было, было уже темно. Поздняя осенняя ночь. Меня не видно: машина в темноте… И я стала молиться и звать на помощь батюшку Даниила. И вдруг откуда-то сбоку появляется машина, останавливается. Выходит мужчина, заглядывает в машину, что-то там сделал и говорит: поезжайте с Богом!
Моего сына забрали в милицию, там была страшная история, и его на трое суток задержали. Через трое суток мы приехали с сыном к батюшке Даниилу. Батюшка спросил: «Ты виновен?» Сергей: «Нет, я совсем не виновен». Батюшка Даниил говорит: «Все будет хорошо!» Настал назначенный день. Мы сидим, ждем. Вдруг выходит секретарь и говорит: суда не будет, все улажено!
Родственница моя приходила к батюшке с ребенком. Девочке лет пять или шесть было, у нее в желудке образовался ком шерсти от животных. У ребенка была привычка гладить кошку и облизывать ладошки. И вот образовался этот ком, который стал непроходим. А что такое операция в таком возрасте на желудок?! А батюшка говорит: «Все будет хорошо. Никакой операции не будет». Так и случилось. Все извлекли без всякой операции.

Из воспоминаний келейницы Татьяны: «Матушка Клавдия до пострига в монашество умирала. У нее был рак груди. Отец Даниил говорит ей: «Нужно срочно принять монашество, ты можешь умереть…» Он помазывал ее масличком от Святителя Тихона… Она монашество приняла и исцелилась… От раковых болезней многие духовные чада отца Даниила исцелились.
У одной духовной дочери старца Даниила заболели зубы, двое суток она не могла вообще ничего есть… А потом пришла сюда, на могилку. Панихиду мы отслужили. А вечером она мне звонит и говорит: «Температура выше 38 градусов. Меня уже качает. Сознание уже начала терять». Я говорю: «У тебя есть цветочки с могилки
отца Даниила? Давай скушай». Она покушала, а утром уже с нами пела…

Из воспоминаний протоиерея Димитрия Шпанько (настоятеля храма Святой Троицы в поселке Измайлово Видновского района Московской области): «В 1995 году мы со схимонахиней Любовью (Верейкиной, 1901 - 1997) были у старца Даниила в гостях.
А какая была встреча! Матушка перед этим молилась, вопрошала, кто ж такой батюшка Даниил (с ним она была знакома только заочно)…
Матушка рассказывала: «Я когда молилась, мне видение было: смотрю, стоит бочка с медом, и туда все несут, несут, несут мед ложками».

При встрече с отцом Даниилом она упала ему в ноги и дважды повторила: «Батюшка - новый Серафим!» А приехала она отчитаться. Я, говорит, отчитаюсь за жизнь, покаяние принесу. И вот матушка, отчитавшись отцу Даниилу за всю свою жизнь, говорит: «Ну, теперь, батюшка, прочитайте мне: «Ныне отпущаеши…» На что отец Даниил отвечает: «Ну, это потом. Уходить еще пока рано, еще надо помолиться и здесь пожить». А матушка говорит: «Тогда благословите меня с вашими духовными (там несколько священников было) работать. То есть с нами работать, мы тогда совсем молодые были… А ведь духовно научить можно только от сердца к сердцу. Только соприкоснувшись, как от огня перенять огонь, это как от горящей свечи зажечь другую свечу, подобно этому и Христианские сердца… Вспоминаю слова, которые сказал матушке пришедший монах, о котором будет сказано чуть позже: «На тебе должно истинное Православие устоять». И слова Спасителя из Евангелия: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся» (Лк. 12, 49).
Матушка много интересного и удивительного рассказывала мне о своей жизни: «Однажды приходит ко мне домой монах (это было в Сочи), пришел и сказал: где у вас здесь вот такая-то служанка? (Она всегда называла себя служанушкой Господа. В Сочи ее все знали, так как она иногда юродствовала…)
Так вот этот монах отдает ей от священномученика Петра (Митрополита Крутицкого и Коломенского Петра (Полянского)), окровавленные четки и скуфейку и антидоры, которые оставались после Литургии, совершаемой Святителями в застенках. Матушка называла их хлебцами. И отдает ей с такими словами: «На тебе должно Истинное Православие устоять». Отслужил молебен… И говорит: «Только хлебцы чтоб съела сама, никому не давай». И ушел. Высокий такой, худощавый монах. Кто был, Ангел или человек, я его, говорит, больше в своей жизни никогда не видала. Оставил ей все и ушел. А что делать, ничего не сказал… При воспоминании об этой встрече матушка говорила: «Как же его мучили! У меня до сих пор волосы приподнимаются при воспоминании об этом. Все было в крови, четки и камилавка».
После кончины матушки старец Даниил засвидетельствовал о праведной ее жизни. И говорил, что ее прославят. Она ведь неграмотная была, но водима Духом. Самый большой дар - это любовь. И она этот дар любви, так же как и отец Даниил, стяжала своей жизнью и своими скорбями… Я однажды у нее спросил: «Матушка, что же такое Истинное Православие?» А она говорит: «Истинное Православие - это Крест и Евангелие!»
Вот что такое Истинное Православие! Что она и вынесла из своей жизни - любить и страдать, страдать и любить! А что такое - Крест? Это Страдание. А что такое - Евангелие? Это Любовь! Вот и получается - Истинное Православие! Все Святые подвижники этой Истиной всегда жили и хранили ее в своем сердце».
Священника Димитрия Шпанько рукоположили в 1992 году и прислали на приход в поселок Измайлово… Много трудностей и скорбей было. В храме в то время располагался Институт физики Земли. Освобождать помещение не хотели. Говорили: «Ищите себе другое место…»
В 1993 году храм буквально «брали штурмом» с помощью казаков, чтобы войти, отстоять, вернуть то, что по праву принадлежало верующим. До этого столько пришлось обить порогов, столько было разослано писем, но здание храма не отдавали. Схимонахиня Любовь вымолила храм. После «штурма» 7 апреля 1993 года, в день Благовещения, Академия Наук была вынуждена искать новое помещение для сотрудников института.
Вскоре после рукоположения (1993-1994 гг.) по неопытности отец Димитрий взялся отчитывать одержимых, в храме стало твориться что-то невообразимое, каждый раз на службе присутствовало до десяти человек, одержимых духами злобы, они постоянно что-то выкрикивали, мешали не только верующим, но и молодому священнику.
По совету схимонахини Любови отец Димитрий поехал к Архимандриту Даниилу за помощью, старец Даниил внимательно выслушал и сказал: «Езжай в Лавру к отцу Науму», - а сам стал усиленно за него молиться. На следующий день отец Димитрий поехал в Троице-Сергиеву Лавру. В тот же день ему удалось встретиться с отцом Германом и с отцом Наумом, который с отцовской любовью отправил молодого священника в монастырскую трапезную. Возвращаясь после трапезы, удалось взять благословение у старца Архимандрита Кирилла, который с умилением и любовью кормил голубей - у таблички, где было написано «Кормить голубей строго запрещается».
Отец Димитрий благополучно вернулся в свой приход. К удивлению молодого священника, одержимых в храме больше не было, по молитвам старцев все уладилось.
В 1995 году для старицы на территории храма была построена небольшая келья, где схимонахиня Любовь и поселилась с августа 1995 года и прожила здесь девять месяцев до своей кончины.
По свидетельству отца Димитрия, старица Любовь молила Господа, чтобы он дал поболеть ей перед смертью. Господь исполнил ее прошение. Прошла Пасха 1996 года. На Светлой седмице он поехал к старцу Даниилу. «В этом году Великим постом в Донском монастыре было мироварение. Старец Даниил благословил миро и для матушки. Но миро какое? Над которым не была еще прочитана последняя молитва, после которой миро становится той святыней, которая используется в трех случаях: во время крещения, при Великом освящении храма и при помазании на царство. По возращении в храм отец Димитрий говорит матушке: «Матушка, вот вам от батюшки миро». Она возрадовалась, а на следующий день говорит:
- Батюшка, забери миро. Я не могу - я недостойна. Это такая большая святыня!
- Давайте, раз отец Даниил благословил, я вас им и помажу. На голову вылью.
Она согласилась. Платок сразу сняла, и отец Димитрий крестообразно возлил ей на голову… Матушка довольная, вся светится… Вся благоухает….» Это было в пятницу на Светлой Седмице, в день празднования иконе Божией Матери «Живоносный Источник». А с воскресенья на понедельник у матушки случился тяжелейший инсульт… Уже после смерти матушки вспомнилось отцу Димитрию Евангельское повествование о том, как перед крестными страданиями и смертью Спасителя нашего Господа Иисуса Христа пришла к Нему грешница с алавастровым сосудом мира и помазала Его… (Мф. 26, 6-12).
Проболела старица Любовь целую неделю и отошла ко Господу в день празднования Жен-Мироносиц. Всю седмицу ее соборовали и причащали. Последний раз матушка Любовь приняла Святое Причастие за сорок минут до своего ухода в вечность.
Отпевание совершил Архимандрит Даниил (Сарычев), на отпевании во время прощания старец сказал: «У гробика матушки легко дышится!» Приезжал Архимандрит Даниил помолиться на ее могилке на девятый и сороковой день.
Хочется закончить очерк словами духовной дочери старца рабы Божией Любови: «Такой светильник послан был нам Господом Богом для спасения нас, грешных, и нашей великой России, о которой он непрестанно молился и говорил в своих проповедях: «Россия обязательно возродится. Мы уже стоим на пороге этого расцвета, и как она кормила весь мир и духовно и материально, так и будет кормить. Так что нас ожидает великая радость, дорогие братья и сестры, и многие стоящие здесь на службе это увидят, надеюсь, и я доживу до этого времени и порадуюсь вместе с вами. Россия воссияет еще для большей славы, и я надеюсь, что многие доживут и увидят это, но этот расцвет будет ненадолго. Пришествие Господа нашего будет обязательно, и оно приближается, но наше дело хранить веру Православную, молиться, жить по заповедям Божиим и любить друг друга. Да хранит вас, дорогие братья и сестры, Господь Бог и Матерь Божия!»

Благодарим всех, кто оказал содействие в подготовке очерка. Будем весьма признательны всем, кто пришлет нам свои свидетельства и воспоминания о старце Данииле (почтовый адрес: 117546 Москва, а/я 112 Велк-Углановой Татьяне Валериевне) или [email protected]

На фото: Архимандрит Даниил (Сарычев) (1912-2006 гг.); момент прощания с умершим 25 марта/7 апреля 1925 года Патриархом Тихоном. Среди провожающих его в последний путь послушник Иван Сарычев; Епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский), иеромонах Герасим (Садковский), Архимандрит Герман (Ряшенцев) ; малый собор (Донской монастырь) Храм Ризоположения; убранная цветами могила Архимандрита Даниила (фотография Татьяны Велк-Углановой);

Наш приснопамятный духовный отец и наставник (в миру Михаил Петрович Абашидзе-Десимон), родился 23 июля 1959 года в одном из красивейших уголков Грузии – Абхазии, в городе Гагра. Окончил гагринскую русскую школу и поступил на архитектурный факультет одного из московских институтов. По его же словам, он с детства испытывал какое-то неопределенное чувство неудовлетворенности.

Будучи студентом московского вуза, к существующему в стране режиму и царившему в миру настроению фальши он почувствовал недоверие, что вызвало в нем протест. Так как семья не была воцерковлена, Михаил в то время не был крещен. Чувство неудовлетворенности и протеста заставило его примкнуть к тогдашнему молодежному движению хиппи.

Спустя несколько лет у своего друга он нашел Библию и церковный катехизис. Прочитанное произвело на него сильное впечатление, особенно глава пророчества Исаии о Страстях Спасителя. С того момента он со всей серьезностью стал интересоваться Православием и пытался познать его суть.

11 марта 1984 года, в результате осознанного подхода и после подготовки, в день Торжества Православия в возрасте 24 лет принял крещение в . Крестивший его священник поинтересовался его дальнейшими планами, на что новокрещенный Михаил сообщил, что решил какое-то время пожить в монастыре. «Монастырь – дело доброе!» – был ответ.

Еще до крещения Михаил интересовался пустынниками, жившими в Сухуми, в предместье озера Амткел. Раньше он бывал у этого озера и видел несколько пустых келий. Незадолго до крещения Михаил узнал о существовании монастыря недалеко от Тбилиси – Бетания («Дом бедности»), где подвизались тогда три монаха. Он решил поехать и ближе ознакомиться с монашеской жизнью, а уж потом уединиться в сухумской пустыне.

Уже 20 марта 1984 года Михаил отправился в Бетанский мужской монастырь, где пробыл до 1997 года. За период его послушничества он отличался благочинием и богобоязненностью, усердием в послушании и любовью к молитве. Первой книгой, которую ему дали прочитать, были «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу».

В 1986 году, на праздник , настоятель монастыря архимандрит Иоанн (Шеклашвили) постриг послушника Михаила в монахи с именем Лазарь. В том же году в Лазареву субботу в Сионском патриаршем соборе рукоположил его во диаконы, а в день Святого Духа – во священники.

С 1987 года по 14 января 1997-го отец Лазарь был настоятелем Бетанского монастыря. Весной 1991 года Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II возвел отца Лазаря в звание архимандрита.

Отец Лазарь был первым, кто возродил школу грузинской иконописи

Отец Лазарь был первым, кто возродил школу грузинской иконописи. Им написаны многие общеизвестные иконы: из иконостаса Светицховели, икона Трех святителей в Сионском соборе, святого Георгия, апостола Фомы, большой Крест в Сионском соборе с изображением Распятия и Воскресения, большой запрестольный крест, который сейчас покоится в патриаршем соборе Святой Троицы. Отец Лазарь расписал храм святой царицы Тамары. А для главного храма Бетании, посвященного Рождеству Пресвятой Богородицы, им написаны Иверская икона Божией Матери, а также образа для иконостаса.

Его перу принадлежит множество духовных книг: он писал как на духовно-нравственные, так и на богословские темы. Некоторые его работы носят полемический характер. Его труды изданы как в Грузии, так и за ее пределами, переведены на сербский, болгарский и другие языки. Он был неустрашимым и стойким защитником Православия и традиционной морали! Отличался антиэкуменическим настроем, много боролся за выход Грузинской Церкви из состава Всемирного совета церквей, но никогда не прекращал евхаристической связи и поминовение Патриарха. Он боролся как против ереси, так и против раскола.

Отец Лазарь активно выступал против трагического факта – схизмы в Грузии, что подтверждается его трудами и письмами.

Весной 1997 года он с двумя послушниками отправился на Святую гору Афон. Вернувшись через полтора месяца, 20 мая 1997 года поселился в селе Табаруки, в доме, подаренном близким верующим человеком. Там был основан скит Рождества Пресвятой Богородицы. Осенью вернулись его духовные чада (один с Афона, другой после лечения тяжелой травмы).

Он боролся как против ереси, так и против раскола

С осени 1998 года с целью более уединенного монашеского образа жизни вместе со своими духовными чадами отец Лазарь поселился на горе близ села Табаруки, где основал Табарукский мужской Воскресенский монастырь. В 1999 году принял третьего послушника. Его личным примером и руководством братство с нуля возвело новую обитель. Отец Лазарь собственноручно построил два храма и две кельи (помогали послушники и время от времени в наиболее трудоемкой заливке бетона близкие монастырю люди). Одновременно с этим тяжелым физическим трудом отец Лазарь писал книги и иконы.

В мае 2016 года у отца Лазаря обнаружили диффузную мезотелиому плевры. От операции он отказался, фактически не лечился. Периодически пользовался средствами народной медицины, а также целебным источником святой Нины, после которого всегда чувствовал облегчение. Врачей удивлял факт: без операции и необходимых процедур химиотерапии болезнь не прогрессировала так быстро, как это обычно бывает. Без хирургического вмешательства пациенты при таком недуге живут лишь семь-девять месяцев. А отца Лазаря убедили пройти химиотерапию только через полтора года.

После пяти курсов химиотерапии стали применять облучение. Отец Лазарь ослаб, в течение трех недель почти не вставал, причащался в келье. Последние две недели его мучила боль в области сердца и кислородная недостаточность, он постоянно пользовался кислородными подушками. Близкие ему люди переживали, старались оказать посильную помощь. 14 августа 2018 года его состояние ухудшилось, и он был переведен в Тбилиси, в паллиативное отделение клиники «Niu vijens», где была оказана нужная помощь, и состояние, казалось, улучшилось. 16 августа он даже смог в небольшом количестве принять пищу. Близкие надеялись на улучшение, решили остаться в больнице до понедельника.

Его кончина – невосполнимая утрата и боль не только для духовных чад и прихожан.

Уверены, отец Лазарь отмучился и унаследовал Царство Небесное!

Иконы, написанные рукой архимандрита Лазаря (Абашидзе)