Священнослужитель новомученик протоиерей ярослав савицкий 8 декабря. Яросла́в Савицкий, Ямской

Священномученик Ярослав (протоиерей Ярослав Исаакович Савицкий) занимает особое место среди сонма новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви. Сегодня Церковь остается единственной силой, которая связывает воедино православных христиан братских славянских народов. Жизнь и подвиг священномученика Ярослава, сама личность его − живой образ этого единства. Родившись на Гродненщине, и начав здесь своё священническое служение, он послужил Богу и людям не только в Беларуси, но и на земле Московской.Почти два десятилетия он духовно окормлял сестер Красностокской Рождество-Богородичной обители Гродненской епархии. Вместе с ними он прошел все невзгоды скитальческой жизни после того, как оставил родную Беларусь в 1915 году, спасаясь вместе с монастырем от наступавших немецких войск. В течение многих лет он разделял все беды и радости сестер монастыря, поселившихся в Екатерининской пустыни под Москвой. Изгнанный безбожными властями из монастыря в 1929 году, отец Ярослав служил настоятелем храма во имя святых мучеников Флора и Лавра в селе Старый Ям − до самого своего ареста и мученической кончины в 1937 году.

Это был поистине непоколебимый столп Православия, воздвигнутый Господом во время лютых гонений на Церковь и отступничества многих от истинной веры. Во всех местах, куда посылал Господь отца Ярослава, он служил самоотреченно, без страха и опаски за свою жизнь, поддерживая и наставляя духовных своих чад. Он не боялся смерти за Христа, и это его мужество и стойкость в испытаниях укрепляли в стоянии за веру всех, кто приходил к нему за советом и духовной помощью.

Священномученик Ярослав − Ярослав Исаакович Савицкий − родился 28 марта (старого стиля) 1882 года в селе Пухлое Бельского уезда Гродненской губернии (в настоящее время территория Польши). Его отец Исаак Савицкий служил диаконом в православном храме своего села. Согласно многовековой традиции, принятой в семьях духовенства, Ярослав Савицкий пошел по стопам отца. Он поступил в Литовскую (Виленскую) духовную семинарию, которую окончил в 1903 году. 17 сентября 1903 года, согласно указу Преосвященнейшего Никанора, епископа Гродненского и Брестского, Ярослав Савицкий стал псаломщиком в Чемерской церкви Брестского уезда. Вскоре он женился на Ольге Федоровне Лавринович, она была дочерью священника и окончила Виленское женское училище по духовному ведомству. Судя по сохранившимся фотографиям, таинство венчания совершили в Гродно. В декабре 1904 года в Гродненском кафедральном соборе Ярослав Савицкий был рукоположен во диакона, а 20 февраля 1905 года − во иерея. Обе хиротонии совершил правящий архиерей Гродненской епархии Никанор. После хиротонии отец Ярослав получил место при церкви села Переволоки Слонимского уезда, где служил поначалу диаконом, а затем священником. 10 марта 1905 года указом Преосвященнейшего Никанора его назначили законоучителем Переволокского народного училища. Здесь, в Переволоке, отец Ярослав служил в церкви и учительствовал до перехода в Красностокский женский монастырь.

Владыка Никанор пробыл на Гродненской кафедре до декабря 1905 года. Дальнейшее служение отца Ярослава проходило под духовным руководством двух других замечательных святителей-подвижников − архиепископа Михаила (Ермакова) и епископа Владимира (Тихоницкого). Владыка Михаил оставался на Гродненской кафедре до эвакуации в Москву в 1915 г. во время первой мировой войны. Епископ Белостокский Владимир был викарием Гродненской епархии и проживал постоянно в Супрасльском мужском монастыре.

Как вспоминают современники, Владыка Михаил подобрал в своей епархии исключительное по достоинствам духовенство, которое привлекало своей образованностью, культурой, пониманием задач Церкви и ее пастырей. В дни первой русской революции архиереям и священству приходилось гасить порывы гнева простого народа, призываемого националистами и революционерами к мести. Известно, что Церковь и ее пастыри не раз предотвращали на земле Гродненской еврейские погромы.

В 1906 г. в семье Савицких родился сын Леонид, в 1907 г. − второй сын Георгий, а в 1911 − дочь Нина.

В 1911 г. отец Ярослав был назначен на место первого священника в Красностокский женский Рождество-Богородичный монастырь. Указ о новом назначении подписал 4 июля 1911 г. Преосвященнейший Михаил, епископ Гродненский и Брестский.

К моменту, когда отец Ярослав начал свое служение в Красностоке, монастырь, переведенный сюда из Гродно, находился на новом месте всего десять лет.

Красностокский (в польском произношении – Ружаностокский) монастырь был основан в середине XVII века. Монастырь располагался в 28 верстах от Гродно на землях знатного поляка Ф. А. Тышкевича (в настоящее время территория Польши).

В 1795 году Гродненский край в составе западных областей был присоединён к России (после разделов Речи Посполитой). С 1801 года Гродно стал губернским городом. После подавления польских вооруженных восстаний Ружаностокский монастырь в 1842 году был оставлен за штатом, а вскоре закрыт. В 1863 году Ружаностокский костел, ставший в годы польского восстания центром национального сопротивления, также был закрыт. По указу государя Александра II все здания бывшего доминиканского монастыря передали Русской Православной Церкви. Сам собор и местность стали именоваться по-русски − Красностокскими.

28 декабря 1899 года была учреждена самостоятельная Гродненско-Брестская епархия. Первым правящим архиереем стал архиепископ Иоаким (Левицкий). Вскоре после его назначения состоялось определение Священного Синода о перенесении Гродненского Рождество-Богородичного женского монастыря в урочище Красносток. Торжественное перенесение монастыря состоялось 7 сентября 1901 г. С момента переселения Рождество-Богородичный монастырь в Красностоке стал основным, а Гродненский − приписным.

«Гродненские Епархиальные Ведомости» так объясняли причину перенесения монастыря в Красносток: «Положение монастыря в самой старейшей части города... сообщение с остальными частями города лишь посредством двух узких улиц, присутствие почти у самых врат монастыря двух табачных фабрик, окружающие монастырь грязь и зловоние, оскорбляя религиозные чувства православных, настоятельно требовали изменения местонахождения монастыря…».

Ко времени начала служения отца Ярослава Савицкого в Красностокском монастыре уже проживало двести насельниц, а монастырский приют насчитывал несколько сот детей.

Можно представить себе, сколько души вкладывал священник монастыря и педагог монастырских школ отец Ярослав, воспитывая сирот, просвещая их в православной вере, как заботился о вверенных его духовному попечению сестрах.

К сожалению, никто не оставил воспоминаний о периоде служения отца Ярослава в Красностоке. От времени его пребывания в Красностоке сохранился единственный документ − отчет благочинного Красностокского округа в Духовную Консисторию за 1913 год. В послужном списке отца Ярослава сказано, что он был награжден набедренником. Никакого недвижимого имущества ни он, ни его жена не имели. Кроме обязанностей первого священника и законоучителя в учебных заведениях внутри монастыря, отец Ярослав был законоучителем в Красностокской двухклассной приходской школе, в Красностокском народном училище и в Дубровском городском четырехклассном училище.

Вместе с отцом Ярославом преподавал в монастырском приюте Закон Божий молодой иерей Николай Семеняко (будущий убиенный архиепископ Феофан). Служил он на соседних сельских приходах, писал духовные стихи, занимался историей края.

Во время Первой мировой войны Красностокский монастырь был эвакуирован в Москву. На Гродненском подворье, во избежание его захвата католиками, осталось лишь несколько сестер.

Годы, проведенные в монастыре, сроднили отца Ярослава с сестрами обители, поэтому, когда наступило для них время скитаний, он вместе со своей семьей разделил все беды и неустройства, выпавшие на их долю. До последних дней неразлучен с монастырем был и диакон Иаков Ференец.

После революции, в 1918 году, монахиням из Красностока был передан бывший мужской монастырь под Москвой − Екатерининская пустынь, где они проживали до 1931 года, вплоть до закрытия пустыни. Все эти годы монастырь в Екатерининской пустыни числился «сельскохозяйственной артелью», а монашествующие − разнорабочими в ней. В 1929 году в Екатерининской пустыни стала размещаться детская тюрьма, а вскоре туда же стали отправлять и взрослых осужденных. Монахини вынуждены были переселиться из зданий внутри монастыря в помещения монастырского подворья. Главный Свято-Екатерининский храм был закрыт, а оставался открытым лишь надвратный храм в честь святителя Димитрия Ростовского, богослужения в котором совершались до 1935 года.

Отец Ярослав со своей семьей поселился в одном из строений бывшего гостиного двора пустыни, у южных ее врат. Диакон Иаков расположился со своими домочадцами в соседнем доме. Другие священники снимали комнаты у местных жителей. Первый год на новом месте был чрезвычайно трудным: у монастыря не было ни земли, ни денег, ни продуктов. От голодной смерти спасали несколько коров, вывезенных с Гродненщины, да скудные подаяния местных жителей.

Новая власть поставила задачу полного и окончательного искоренения в стране «религиозных предрассудков». Для этого применялись испытанные методы революционного террора: уничтожение церковной иерархии, монашества, верующего народа. Началась эпоха невиданных с древних времен гонений на Церковь. Сотни тысяч православных людей мученической кровью запечатлели свою верность Христу. В ряду пострадавших за Христа были священнослужители и сестры Красностокского монастыря.

В 1919 году отец Ярослав Савицкий за ревностное служение Церкви был возведен в сан протоиерея. В том же году его мобилизовали в Красную Армию и отправили в Раменский район, однако через две недели отпустили из-за тяжелой болезни сердца.

В архивах сохранился «Протокол № 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года». Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос «о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней». Собрание постановило: «Оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца». Вместе со священником Ярославом Савицким служило еще четыре священника, но история сохранила имя лишь одного из них − иерея Луки Голода. Таким образом, когда власти разрешили оставить при храме только одного священника и одного диакона, сестры выбрали для духовного окормления обители и совершения богослужений отца Ярослава и отца Иакова.

В ноябре 1923 года игумения Елена обратилась к Святейшему Патриарху Тихону с просьбой удостоить отца Ярослава очередной награды: «Отец Ярослав Савицкий... перенес все невзгоды беженства, а теперь, с 1918 года в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом... усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу − палицею». На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: «Удостоить».

Местные власти следили за каждым шагом священнослужителей монастыря, добровольцы-безбожники докладывали «куда следует» о всех действиях отца Ярослава. По одному из таких доносов 27 августа 1928 года в Ленинском волостном отделении милиции составили акт на священника Ярослава Савицкого за совершение крестного хода без разрешения и наложили на Церковный совет штраф в размере трех рублей.

В январе 1929 года в Подольском исполкоме в очередной раз рассматривался вопрос о Екатерининской артели. По итогам обсуждения приняли решение ликвидировать артель как «лжекооперативную». После этого отца Ярослава выселили из дома и запретили служить в храме пустыни. Он вынужден был искать себе другой приход и пристанище. В том же 1929 году отец Ярослав стал настоятелем храма во имя святых мучеников Флора и Лавра в селе Старый Ям. Оно находилось километрах в десяти от места его прежнего служения. Отец Ярослав сменил в ямском Флоролаврском храме отца Иоанна, который вместе с диаконом Петром Минервиным перешли служить сюда из закрытых кремлевских соборов. К тому времени оба они находились в ссылке.

Отец Ярослав начал свое служение здесь в разгар коллективизации. Конечно, он не мог оставаться в стороне от бед и тягот, которые обрушились на жителей села. На его глазах у крестьян отнимали всё добро, арестовывали, выгоняли из родных домов и отправляли в ссылки. Отец Ярослав служил молебны о гонимых властью православных людях, что расценивалось властями как контрреволюционная деятельность. Посчитали контрреволюцией и крестный ход в селе. Об этом напишут в свое время в обвинительном заключении: «Контрреволюционную деятельность Савицкий Ярослав начал в селе Ям развивать явно с момента коллективизации, т. е. с 1930 года. 18 марта 1930 года Савицкий совместно с кулаками, ныне высланными, устроил в селе Ям демонстрацию, направленную на срыв коллективизации. В демонстрации принимало участие до 170 человек. Организована она была в церкви и под руководством Савицкого с пением духовных песен направилась к сельсовету, откуда по предложению членов сельсовета была распущена. В период ликвидации кулачества Савицкий в церкви служил молебны за здоровье высланных кулаков».

Мудрый пастырь, отец Ярослав прекрасно понимал, что происходило тогда в стране. Конечно, он знал, что арест и тюрьма, а может быть и смерть − лишь вопрос времени. Как говорили тогда люди, если в 20-е годы попасть в лагерь или ссылку была лотерея, то в 30-е годы − это была уже очередь. Господь хранил до времени Своего верного служителя.

27 ноября 1937 года его арестовали по обвинению в активной контрреволюционной деятельности. Сотрудники НКВД приехали за ним около двух часов ночи и увезли в Подольскую тюрьму. О том, как прошел отец Ярослав последнее в его жизни испытание, стало отчасти известно из его следственного дела.

Отца Ярослава отвезли в Подольск в местное отделение УГБ. Здесь ему предложили подписать постановление об избрании меры пресечения и обвинение, утвержденное 25 ноября 1937 года. В этом документе написано: «Священник Ярослав Исакович Савицкий... достаточно изобличается в том, что будучи враждебно настроенный против советской власти и коммунистической партии, в среде населения ведет активную к-р (т. е. контрреволюционную) агитацию, распространяя клеветнические измышления против руководителей партии и советского правительства». Отца Ярослава обвиняли по статье 58-10 Уголовного кодекса и до окончания следствия и суда определили содержание под стражей.

Следственное дело № 20818 было заведено на двух священников: отца Ярослава Савицкого и отца Косму Коротких, который служил настоятелем храма села Лукино неподалеку от Яма.

Ровно сутки понадобилось следователю Давыдову для того, чтобы составить и утвердить обвинительное заключение по делу. Следователь цитирует следующие слова, якобы сказанные отцом Ярославом и подтвержденные свидетелями: «Скоро будет всемирная война, все народы поднимутся войной на коммунистов, и тогда настанет конец советской власти. Народ заживет по старому, а всех притеснителей бог накажет своим судом». И далее: «Советская власть никого не щадит, даже с святой церкви сдирает последние гроши». И еще: «На запрещение о хождении по домам с иконами в целях не распространения эпидемических заболеваний, Савицкий говорил: «Все равно не заглушить православную веру, вам скоро придет конец, народное терпение лопнет и придется вам отвечать за все притеснения». Стандартные фразы, стандартные обвинения. Скорее всего, сам следователь изложил показания свидетелей так, чтобы подвести отца Ярослава под расстрельную статью. В тексте обвинительного заключения сказано, что оба священника «в предъявленном обвинении себя не признали, но свидетельскими показаниями виновность в а/сов, агитации Савицкого Ярослава и Коротких Косьмы подтверждается». Текст обвинения сформулирован так: «На основании вышеизложенного обвиняются: 1) Савицкий Ярослав Исакович... в том, что Савицкий среди населения систематически проводил а/сов. агитацию, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 УК».

1 декабря 1937 года 4-й отдел УГБ УНКВД МО рассмотрел дело по обвинению Савицкого Я. И. и Коротких К. Р. и постановил представить его на рассмотрение тройки УНКВД СССР Московской области. В тот же день судебная тройка при Управлении НКВД СССР по МО постановила: «Савицкого Ярослава Исаковича − расстрелять».

Последний документ, подшитый в деле, − выписка из акта о том, что постановление тройки о расстреле Савицкого Ярослава Исааковича приведено в исполнение 8 декабря 1937 года.

В один день с отцом Ярославом был расстрелян и священник села Лукино Косма Коротких. Вообще же в тот день 8 декабря 1937 года было расстреляно на Бутовском полигоне 474 человека.

На Юбилейном Освященном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 года были прославлены в лике новомучеников Российских 120 человек из числа тех, кто был расстрелян в Бутове. Среди них и приснопамятный наш молитвенник священномученик протоиерей Ярослав Савицкий.

«Русской Голгофой» назвал Бутово Святейший Патриарх Алексий II. Здесь воздвигнут был уже в наши дни Поклонный Крест, построен и освящен храм в честь Новомучеников и Исповедников Российских.

Подготовил Александр СОРОКОПЫТ

Материал подготовлен на основе книги: Жития преподобномученика Иоасафа и священномученика Ярослава / Ред.-сост. А. А. Трофимов, Л. А. Головкова. – М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского института, 2002.

Священномученик Ярослав

Священник Ярослав Савицкий. Фотография из следственного дела. 1937 г.

Большой поклонный крест в Бутове. Установлен в 1994 г. на месте массовых расстрелов и захоронений

Храм во имя Святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове

Икона Священномученика Ярослава Ямского (Савицкого) - именная икона мужчин по имени Ярослав. День памяти установлен православной церковью" 8 декабря.

Священномученик Ярослав родился 28 марта 1882 года в селе Пухлое Бельского уезда Гродненской губернии в семье диакона Исаака Савицкого. Как это часто бывало в семьях духовенства, Ярослав Савицкий решил пойти по стопам отца. Он поступил в Духовную семинарию, которую окончил в 1903 году, после чего работал сначала учителем, а затем псаломщиком. В 1905 году он был рукоположен во священника. Незадолго до принятия священного сана Ярослав Исаакович женился на Ольге Федоровне. У них родилось два сына и дочь.
Место служения отца Ярослава в этот период неизвестно, но есть основания предполагать, что это был Гродненский Красностокский женский монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, основанный в 1901 году. Во время Первой мировой войны, в связи с наступлением немецких войск и угрозой католической экспансии, духовенство и насельницы монастыря вынуждены были покинуть Гродно и переехать в Екатерининскую пустынь Подольского уезда Московской губернии, где в то время располагался мужской монастырь.
В 1919 году мужской монастырь в Екатерининской пустыни был ликвидирован, но насельницы бывшего Красностокского монастыря организовали сельскохозяйственную трудовую коммуну, и в такой форме обители удалось просуществовать до 1929 года. Сохранился «Протокол № 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года». Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос «о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней». Собрание постановило: «Оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца». Остальных четырех священников забрали в ополчение.
В 1919 году отец Ярослав за ревностное служение Церкви Божией был возведен в сан протоиерея. А в ноябре 1923 года игумения Елена обратилась с просьбой о награждении отца Ярослава очередной наградой: «Отец Ярослав Савицкий… перенес все невзгоды войны и беженства, а теперь, с 1918 года, в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом… усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу, - палицею». На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: «Удостоить».
В двадцатые годы отец Ярослав и члены его семьи были лишены избирательных прав.
В 1929 году сельскохозяйственную артель разогнали, а храм закрыли. К этому времени в пустыни оставалось 117 монахинь и послушниц. В 1929 году отец Ярослав был назначен настоятелем храма святых мучеников Флора и Лавра села Ям Подольского района Московской области.
В это время “строители светлого будущего” провозгласили курс на коллективизацию. Эта безжалостная кампания обрушилась и на крестьян села Ям. Конечно, отец Ярослав не мог оставаться в стороне от бед и горестей своей паствы. Выражаясь языком его будущих обвинителей, «контрреволюционную деятельность Савицкий Ярослав начал в селе Ям развивать явно с момента коллективизации, т.е. с 1930 года. 18 марта 1930 года Савицкий совместно с кулаками, ныне высланными, устроил в селе Ям демонстрацию, направленную на срыв коллективизации. В демонстрации принимало участие до 170 человек. Организована она была в церкви и под руководством Савицкого с пением духовных песней направилась к сельсовету, откуда по предложению членов сельсовета была распущена. В период ликвидации кулачества Савицкий в церкви служил молебны за здоровье высланных кулаков».
Когда отец Ярослав с семьей переехал в село Ям, церковный дом у прихода уже отняли и жить им стало негде. Их приютила прихожанка храма Мария Федоровна Кишенкова. В ее доме, в маленькой комнатке, семья Савицких прожила до самого ареста отца Ярослава в 1937 году. По воспоминаниям дочери хозяйки дома, никакого имущества, кроме немногочисленных личных вещей, у них не было.
По свидетельству жителей села Ям, батюшка был очень добрым человеком и все прихожане его очень любили. Все отмечают его образованность, ум и силу характера. Эти качества, а также твердая вера и ревностность в пастырском служении вызывали преследования со стороны властей. Так, в 1933 году он был судим Подольским народным судом за покупку свечей и приговорен к пяти годам лишения свободы. Дело было настолько грубо сфабриковано, что Мособлсуд отменил это решение.
Отца Ярослава арестовали 27 ноября 1937 года по обвинению в активной контрреволюционной деятельности. Сотрудники органов НКВД приехали за ним около двух часов ночи. С 27 ноября 1937 года его содержали под стражей в Серпуховской тюрьме. Обвинения в антисоветской агитации он не признал.
Решением судебной тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области от 1 декабря 1937 года отец Ярослав был приговорен к расстрелу. Протоиерей Ярослав Савицкий был расстрелян 8 декабря 1937 года и погребен на полигоне Бутово под Москвой.

Протоиерей Олег Митров

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века
Московской епархии. Ноябрь»
Тверь, 2003 год, стр. 234-236.

Житие

Священномученик Ярослав родился 28 марта 1882 года в селе Пухлое Бельского уезда Гродненской губернии в семье диакона Исаака Савицкого. Как это часто бывало в семьях духовенства, Ярослав Савицкий решил пойти по стопам отца. Он поступил в Духовную семинарию, которую окончил в 1903 году, после чего работал сначала учителем, а затем псаломщиком. В 1905 году он был рукоположен во священника. Незадолго до принятия священного сана Ярослав Исаакович женился на Ольге Федоровне. У них родилось два сына и дочь.

Место служения отца Ярослава в этот период неизвестно, но есть основания предполагать, что это был Гродненский Красностокский женский монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, основанный в 1901 году. Во время Первой мировой войны, в связи с наступлением немецких войск и угрозой католической экспансии, духовенство и насельницы монастыря вынуждены были покинуть Гродно и переехать в Екатерининскую пустынь Подольского уезда Московской губернии, где в то время располагался мужской монастырь.
В 1919 году мужской монастырь в Екатерининской пустыни был ликвидирован, но насельницы бывшего Красностокского монастыря организовали сельскохозяйственную трудовую коммуну, и в такой форме обители удалось просуществовать до 1929 года. Сохранился Протокол № 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года. Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней. Собрание постановило: Оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца. Остальных четырех священников забрали в ополчение.
В 1919 году отец Ярослав за ревностное служение Церкви Божией был возведен в сан протоиерея. А в ноябре 1923 года игумения Елена обратилась с просьбой о награждении отца Ярослава очередной наградой: Отец Ярослав Савицкий перенес все невзгоды войны и беженства, а теперь, с 1918 года, в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу, палицею. На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: Удостоить.
В двадцатые годы отец Ярослав и члены его семьи были лишены избирательных прав.
В 1929 году сельскохозяйственную артель разогнали, а храм закрыли. К этому времени в пустыни оставалось 117 монахинь и послушниц. В 1929 году отец Ярослав был назначен настоятелем храма святых мучеников Флора и Лавра села Ям Подольского района Московской области.
В это время строители светлого будущего провозгласили курс на коллективизацию. Эта безжалостная кампания обрушилась и на крестьян села Ям. Конечно, отец Ярослав не мог оставаться в стороне от бед и горестей своей паствы. Выражаясь языком его будущих обвинителей, контрреволюционную деятельность Савицкий Ярослав начал в селе Ям развивать явно с момента коллективизации, т.е. с 1930 года. 18 марта 1930 года Савицкий совместно с кулаками, ныне высланными, устроил в селе Ям демонстрацию, направленную на срыв коллективизации. В демонстрации принимало участие до 170 человек. Организована она была в церкви и под руководством Савицкого с пением духовных песней направилась к сельсовету, откуда по предложению членов сельсовета была распущена. В период ликвидации кулачества Савицкий в церкви служил молебны за здоровье высланных кулаков.
Когда отец Ярослав с семьей переехал в село Ям, церковный дом у прихода уже отняли и жить им стало негде. Их приютила прихожанка храма Мария Федоровна Кишенкова. В ее доме, в маленькой комнатке, семья Савицких прожила до самого ареста отца Ярослава в 1937 году. По воспоминаниям дочери хозяйки дома, никакого имущества, кроме немногочисленных личных вещей, у них не было.
По свидетельству жителей села Ям, батюшка был очень добрым человеком и все прихожане его очень любили. Все отмечают его образованность, ум и силу характера. Эти качества, а также твердая вера и ревностность в пастырском служении вызывали преследования со стороны властей. Так, в 1933 году он был судим Подольским народным судом за покупку свечей и приговорен к пяти годам лишения свободы. Дело было настолько грубо сфабриковано, что Мособлсуд отменил это решение.
Отца Ярослава арестовали 27 ноября 1937 года по обвинению в активной контрреволюционной деятельности. Сотрудники органов НКВД приехали за ним около двух часов ночи. С 27 ноября 1937 года его содержали под стражей в Серпуховской тюрьме. Обвинения в антисоветской агитации он не признал.
Решением судебной тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области от 1 декабря 1937 года отец Ярослав был приговорен к расстрелу. Протоиерей Ярослав Савицкий был расстрелян 8 декабря 1937 года и погребен на полигоне Бутово под Москвой.

Священномученик Ярослав Исаакович Савицкий родился 28 марта 1882 года в селе Пухлое Вельского уезда Гродненской губернии (на территории Польши, которая в то время входила в состав Российской империи; сейчас это территория Западной Белоруссии). Его отец Исаак Савицкий служил диаконом. Как это часто бывало в семьях духовенства, Ярослав Савицкий решил пойти по стопам отца. Он поступил в духовную семинарию, которую окончил в 1903 году, после чего работал школьным учителем. Через несколько месяцев Ярослав Исаакович был утвержден в должности псаломщика. В 1905 году он был рукоположен во священника. Незадолго до принятия священного сана Ярослав Исаакович женился на Ольге Федоровне (1883 г.р.). В 1906 году у них родился сын Леонид, в 1907 году - второй сын Георгий, а в 1911 году - дочь Нина.

М естом служения отца Ярослава в этот период был Гродненский Красностокский женский монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, основанный в 1901 году. Во время I Мировой войны, в связи с наступлением немецких войск и угрозой католической экспансии, духовенство и насельницы монастыря вынуждены были покинуть Гродно и переехать в Московскую губернию, а, точнее, в Екатерининскую пустынь Подольского уезда (сейчас - около г. Видное), где в то время располагался мужской монастырь. Таким образом, семья Савицких оказалась в Московской губернии.

В 1919 году отец Ярослав за ревностное служение Церкви Божией был награжден саном протоиерея. А в ноябре 1923 года игумения Елена обратилась с просьбой о награждении протоиерея Ярослава, очередной наградой: «отец Ярослав Савицкий … перенес все невзгоды войны и беженства, а теперь, с 1918 года, в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом … усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу - палицею». На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: «Удостоить».

В 20-ые годы отец Ярослав и члены его семьи были лишены избирательных прав. Упоминания об этом сохранились в «Списках лиц лишенных избирательных прав Сухановской волости (на территории которой находилась Екатерининская пустынь) Подольского уезда за 1923 -1925 гг».

В 1929 году сельскохозяйственную артель разогнали и храм закрыли. К этому времени в пустыни оставалось 117 монахинь и послушниц. Известно, что с 1927 года отец Ярослав бывал в селе Ям Домодедовской волости Подольского уезда, а после закрытия Екатерииинскрй пустыни в 1929 - 30 годах он стал настоятелем храма свв. мчч. Флора и Лавра села Ям.

Ветеранам, наверное, любопытно, как человек такого приличного возраста стал священником? Как так могло получиться? Я родился в 1947 году в семье участников Великой Отечественной войны. Родители мои появились на свет еще до революции и были, естественно, с детства верующими людьми. Но потом жизнь изменилась настолько, что познакомились они, эти с детства верующие люди, работая в редакции журнала «Безбожник» где-то в конце 20-х годов.

Я видел этот журнал (несколько экземпляров хранилось в доме), там были нарисованы толстые попы с большими крестами. И вот уже после войны родился я – в семье абсолютно нерелигиозной, где никаких упоминаний ни о вере, ни о церкви, ни о Боге никогда не было.

Я окончил Литературный институт и в 35 лет был принят в Союз писателей. Там занимал всякие должности – работал в Московской писательской организации, в Литфонде. Пока человек молод, его надо эксплуатировать. И оставался некрещеным почти до сорока лет. А потом стало как-то щемить… Есть у святых отцов такое выражение – душа по природе христианка. И она тоже просит пищи, но – духовной. И вот моя душа стала у меня просить… А я живу совершенно бездуховной жизнью!

Я еще и охотник с юности, причем охотник-одиночка. Почти всю страну изъездил-излетал в одиночестве. Был и на севере, и на востоке. Не имел никаких проблем с тем, чтобы, ткнув в точку на карте, прилететь в это самое место. Я себя в любом лесу, в любом болоте, в степи чувствую лучше, чем дома.

И вот как-то купил я развалившуюся хибару на севере Вологодской области, куда и стал ездить на охоту. Там некогда построили храм в честь праздника Преображения да так и стали называть это место – Верхний Спас. И вот, в честь 600-летия старого храма сельское начальство решило восстановить его. А как восстановить, не знают. И решили они, что я, московский человек, должен знать. Давай, – говорят, – занимайся.

Окрестившись почти в сорок лет, я стал заниматься юридическим восстановлением храма. В советское время это было непросто. Предстояло сформировать так называемую двадцатку – приходское ядро из двадцати человек, на имя которых будет зарегистрирован приход. Храм огромный, покрыт шифером, но с него в свое время было снесено все – и купола, и колокольня. Шестьдесят лет он служил гаражом в колхозе.

Власти препятствовали как могли. Я приезжаю в отдел по взаимодействию с религиями в Вологде, а мне говорят – «Улица не указана. Без улицы не примем». Но в деревне нет улиц! Возвращаюсь, опять хожу по дворам, и бабушки мне пишут – «улица Лесная», что-то такое мы с ними придумали…

Наконец приход зарегистрировали. Приезжаем к архиерею в город. Это человек, который управляет церковью на территории всей области, архиепископ Михаил Мудьюгин 1912 года рождения. Со мной председатель колхоза и председатель сельсовета, говорят ему – мол, мы хотим там-то и там-то восстановить храм. Архиерей отвечает: «У меня нет средств». «Ничего, средства я найду» – говорит председатель колхоза.

Это было еще до перестройки, поэтому какие-то средства он мог изыскать. «Привезу – говорит, – жести, кирпича, перекроем храм новой крышей, колоколенку сделаем». Архиерей отвечает: «У меня нет кадров, я рукополагаю неизвестно кого, в бедную и голодную Вологодскую епархию никто не хочет ехать». «А нам неизвестно кого не надо, – поправляет его председатель сельсовета. – Нам вот этого!» «Ребята, – говорю, – предупреждать надо, вообще-то. Что значит «вот этого»?! Я должен у своего духовника в Москве в Троице-Сергиевой лавре взять благословение». Так этот разговор и затих.

Мы разъехались, как вдруг меня настигает телеграмма – просят приехать в город Череповец. Что-то там архиерею понадобилось, наверное, по поводу восстановления храма. А у меня – съезд Союза писателей. Ну, предупредил вологодских писателей – Василия Ивановича Белова и других, что съезжу по делам и вернусь, отдал свой мандат, сказал, за кого проголосовать, и отправился. Приезжаю, и… меня вдруг рукополагают во диаконы!

Удивительно! В том районе, где я восстанавливал храм, никто ничего не помнит про церковь, не знают уже, какой рукой лоб перекрестить – 60 лет не было священника. Но в памяти осталась древняя традиция, народно-церковная, скажем так. Она заключалась в следующем: в тех местах, куда священнослужители не хотели ехать – глухих и бедных, местное население выдвигало кого-то из своих. Его и рукополагали.

И вот, деревенский народ отправил петицию архиерею. Давайте, говорят, нам этого московского, и все! А я – советский служащий, в издательстве «Современник» в то время возглавлял редакцию прозы, у меня было 25 человек в подчинении. Пришел на работу и говорю: «все, мол, я теперь – дьякон в Вологодской епархии, дайте мне трудовую книжку…»

Две недели я стажировался в Череповце, потом две недели служил дьяконом в Великом Устюге. После чего приехал в Вологду, где меня рукоположили во иерея, и уехал в свою деревню. И четыре года (с 91-го по 94-й) служил, поднимая четыре прихода на расстоянии 80 км один от другого. Построил один новый храм и три восстанавливал. Дорог там нет, транспорта у меня не было…

Из 256 населенных пунктов я не побывал только в двух. В остальных либо крестил, либо отпевал, либо освящал помещения. А вот венчал только в храме. Потом я вернулся домой, в Москву, и служу уже 20 лет на Варварке. Вот такая биография – в 40 лет крестился, а в 44 стал священником.

«Когда храмы наполнятся, тогда и жизнь станет получше»

– Отец Ярослав, я сама выросла недалеко от тех мест в Вологодской области. Многих из нас – деревенских жителей, крестили бабушки. Считается такое крещение – без священника, крещением?

– Нет. За всех этих бабушек я и перекрещивал. Чего только они там не накрестили, под какие заклинания все это не вытворяли… Есть такая практика: когда некрещеный человек попадает в экстремальную ситуацию (ну, корабль тонет), его может окрестить любой крещеный человек. Для этого надо только сказать: «Крещается раб Божий (или раба Божия) такой-то (или такая-то) во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь». Все, крещен. Но только в экстремальной ситуации.

Бывает, и сейчас звонят прихожане, скажем, в случае тяжелых родов, когда неизвестно, что будет с ребеночком. И я говорю матери, что делать, чтобы его окрестить. В прежние времена русские женщины это знали. Если в период сенокоса она разродилась где-то под телегой и видит, что ребеночек – не жилец, возьмет да и окрестит его. Какой-нибудь водичкой окропит или в крайнем случае слюной помажет, и скажет – «крещается раб Божий…» Выживет малыш – его останется только миропомазать и воцерковить. А не выживет – отпоют в церкви полным чином младенческого отпевания, как крещеного человека.

И вот в ситуации, когда поблизости не было священника, крестили деревенские бабушки. Как они это делали, никто не знает. У меня есть рассказ про мою соседку по деревне, у которой даже епитрахиль была священническая («поповский фартук»). Так она во время этого «таинства» зачитывала письмо лешему… Куда крестила, кому крестила - не разберешь!

Поэтому, естественно, с момента, когда появился священник, это все не считается. Надо крестить заново. Даже если есть уверенность в том, что бабушка была воцерковленной и что-то знала. Считается, что крестить можно только один раз, но для таких ситуаций есть форма «аще не крещен». То есть, если не крещен, то, Господи, зачти это крещение.

– Расскажите о своем творческом пути.

– О творческом пути рассказывать крайне неинтересно, о нем говорят книги. До того как все это произошло, я издал 4 книги прозы, рассказов. А когда стал священником, 10 лет вообще не писал. Потом потихоньку стали выходить книжки. Я допишу еще рассказов – их добавят к тому, что было, и издадут. Добавят и издадут. Вот Сретенский монастырь выпустил сборник «Райские хутора и другие рассказы» огромным тиражом – 130 тысяч экземпляров. И еще 20 тысяч в Симферополе. А самая полная книга вышла в начале этого года в Троице-Сергиевой лавре, она называется «Тоскующие по небесам».

– Скажите, после того, как вы стали священником, изменилось ли ваше отношение к своим старым произведениям? Ведь за это время, наверное, изменилось ваше мироощущение…

– Конечно. И не только потому, что стал священником. Некоторые из старых рассказов я включил в свои новые сборники, а другие – не могу. Хотя там ничего крамольного нет. Просто очень сильно изменилась жизнь за четверть века. Мы даже не замечаем, насколько все стало другим – весь антураж, вся атрибутика.

Вот пример. У меня был такой ходовой рассказ – «Инспектор», по нему даже фильм сняли (последний фильм, в котором сыграл Николай Крючков). Тема – о браконьерстве. Так вот, это тематика 70-х годов, и сейчас даже в Астрахани никто не поймет, о чем идет речь. Методы браконьерства исчезли, сейчас это – промышленные методы. В чем-то за последние 30 лет жизнь изменилась больше, чем с дореволюционных времен.

– А куда мы движемся, в какую сторону?

– В нехорошую, конечно. Я даже не говорю о каких-то экономических или социальных вопросах. Деградирует, к примеру, культура и искусство.

– А то, что храмов за последние годы стало больше?

– Это хорошо, но главное, чтобы храмы наполнялись людьми. Чтобы не оставались архитектурными сооружениями. Вот когда храмы наполнятся, тогда и жизнь станет получше. Но при этом надо учитывать, что мы – единственная страна в мире, где храмы строятся, а не закрываются. Правда, неравномерно: в Москве – да, строятся, а вот, например, в Вологодской области уже нет.

Мне потом архиерей сказал: «Вот ты понастроил храмов, и что мне с ними теперь делать?» Весь район не может одного священника прокормить! Они после меня туда монаха отправили, но и он уехал. Говорит – «мне там не выжить»…

– Скажите, а народ пошел в храм? Приходят ли молодые?

– Молодежь идет, да. Двадцать пять лет назад в церковь попадали так же, как и я – из Савла в Павла. А следующее поколение прихожан уже с детства были приучены.

Я, когда начинал служить – даже здесь, в Москве, очень мало венчалось. Потом это стало модным, а сейчас и моды нет, а венчаю постоянно. И много детишек – сегодня причащали человек 30. Где-то в подростковом возрасте они, бывает, отходят от церкви. Но это ничего, к сорока годам Бог даст, вернутся. Женятся, выйдут замуж, родят и вырастят своих детей и вернутся. Они будут знать, куда возвращаться!

Вот почему так важно маленьких водить в храм. Даже с учетом того, что они, скорее всего, в 15–16–17–18 лет уйдут на какое-то время. Это так же важно, как знать номер телефона скорой помощи. Хотя мы каждый день туда не названиваем.

– Моей маме 67 лет. И она на все мои попытки заговорить о Боге, о церкви, отвечает – «у меня Бог в душе». Это что значит?

– Правильно, так же говорит и Геннадий Андреевич Зюганов. Это значит, ничего. Это традиционная отговорка всех безбожников.

– Отец Ярослав, подскажите. Моя подруга ушла в евангелисты, и с ней стало очень трудно общаться. Как я могу ей помочь? Вообще, возможно ли такому человеку поменять мировоззрение?

– Это очень трудно, поскольку там применяется реакционное воздействие. Заметьте, православие – религия здравомыслия, где нет диктата, нет крайностей. Известно, что все крайности – не от Бога. Православие не требует чрезмерного аскетизма, никому не надо, чтобы человек доводил себя до голодной смерти. Бог Отец Сына своего на крестную смерть отправлял не для того, чтобы люди тут специально с голода умирали или разбивали лбы об пол. Поэтому – живите, но помните, кто в доме хозяин.

А в других конфессиях – по-другому. У меня в одном рассказе есть такое сравнение. Распяли Христа на Голгофе, и остались при нем несколько человек. Это – православные. Другие люди сказали: «Что мы тут будем мокнуть под дождем? Лучше спустимся под гору, там есть хорошая харчевня – посидим, а крест оттуда видно». Это – католики. Они удобно устроились, сидят себе на скамейках, слушают музыку и смотрят.

Но кто-то вдруг подумал: «Что мы тут время теряем? Рядом рынок, лучше пойдем поторгуем, получим прибыль. А Бога будем иногда вспоминать – по воскресеньям играть на фортепиано два псалма». Это – протестанты.

– Батюшка, а есть задумки для будущих книг? Будете еще писать?

– Если Бог даст, буду. Роль художника в творчестве крайне невелика. Александр Сергеевич Пушкин об этом очень хорошо писал:

«Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…

…Быть может, всех ничтожней он».

Писатель – это инструмент. Вот, допустим, я что-то написал. Это значит, Бог дал мне жизнь, которую я так или иначе описываю, и дал некоторое умение или дар, если хотите. Моя задача – старательно исполнять свой долг. Поэтому, какие могут быть задумки? Что Бог даст, то и напишу. Это большая благодать, если даст. Вот недавно немножко поработал – как хорошо! Но обычно, когда заканчиваю, я теряю всякий интерес к тому, что написал.

Видео Игорь Давыдов